Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова Страница 23

***

Нороган как ребенок был очарован колоритной столицей кочевого мира. Последовав неблагонадежному совету Нольса отправиться сюда, он впервые оказался в Тимпатру. Однако же он так и не послушался мальчишку до конца, ибо не желал искать табиба, да и не видел в этом никакого смысла. Длительное, полное опасностей путешествие немного приободрило его дух, заставило воспрянуть, как растение после обильного полива. По пути отважные мореплаватели чуть не попали в лапы подводным тварям, однако благодаря его естествознательским способностям удалось сохранить жизнь всем членам экипажа. Его не без оснований считали героем; Нороган и сам на какое-то время позабыл о том, кем является в действительности.

Таким образом, в Тимпатру Нороган прибывал уже вполне состоятельным человеком, ибо капитан щедро наградил его за помощь. На подаренные венгерики он смог купить неплохую пещеру-камеру с отменным видом на коричневую пустыню. Отсюда было приятно наблюдать восходы солнца, особенно в компании миловидных тимпатринских девушек. В этой последней слабости Нороган так и не смог себе отказать; впрочем, спустя какое-то время безмятежной жизни смутное беспокойство опять поселилось в его сердце, вытеснив прочие увлечения и удовольствия.

Мужчина с горечью вспоминал Доланда, друзей естествознателей, и постепенно вновь начал безутешно тосковать. В памяти его опять всплывала ужасная лачуга, пиршество мертвецов, а затем послание Нольса, будто пощечина, предназначавшаяся ему одному. Нороган стал вспоминать и общее дело, связывавшее его с товарищами – поиск «Последнего слова». Мужчине начало мечтаться, что найди он свиток, то и вина его перед погибшими друзьями уменьшится, ведь он делает это ради них. На какое-то время данная мысль так прочно засела у него в голове, что затмила все остальные.

Действительно, если они найдут и уничтожат свиток, тогда дело единорогов, забравших у них дар, полностью завершится. Уже никто не сможет вернуть способности себе, повинуясь корыстным целям; значит зла в мире, возможно, будет чуть меньше. Так размышлял Нороган, и вот в какой-то момент милостивая судьба, словно бы повинуясь его желаниям, подкинула ему возможность узнать больше о неуловимом свитке.

Тимпатру бурлил и волновался, ибо в этом году ожидали прибытия известных беруанских путешественников, проделавших огромный путь, чтобы добраться в столицу кочевого мира. Обычно в Тимпатру не пускали чужаков; однако среди путешественников числился некий Нахим Шот, армут по происхождению. Таким образом, двери кочевого города были открыты для отважных исследователей.

Приезд чужеземцев с нетерпением предвкушали, ибо это была неплохая возможность показать город с лучшей стороны, оставить о своем народе приятное впечатление, чтобы в дальнейшем беруанцы с еще большей охотой торговали с кочевниками. Помимо прочего, тимпатринцы намеревались продать иноземным гостям побольше товаров, соблазнить их изделиями местных мастеров, очаровать и в какой-то степени даже пустить им пыль в глаза. Столичные гости, верно, предполагают увидеть диких варваров, а вместо них встретятся с цивилизованным обществом, в котором они приятно проведут время. Возможно, благодаря этому визиту, сам беруанский король обратит внимание на Тимпатру и задумается о его особой роли в жизни Королевства. Так рассуждали простые люди, приготовляясь к приезду гостей. Немудрено, что все туппумы пестрили известиями о чужестранцах. Об их путешествии много говорили в те дни, даже слишком.

Кстати, сам Нороган беспрепятственно попал в Тимпатру; дело в том, что у него имелся пропуск, которым его предусмотрительно снабдил Нольс еще тогда, в старой хижине. Таким образом, пожив здесь какое-то время, он уже вполне мог сойти за своего. Неудивительно, что весть о приезжих путешественниках коснулась и его тоже. Впрочем, Норогана заинтересовала совсем иная вещь.

Дело в том, что маршрут Корнелия Саннерса пролегал через бывший Воронес. Из дневников, которые тот оставлял в разных городах на своем пути, стало известно, что именно в столице естествознательского мира люди Саннерса нашли нечто похожее на библиотеку. Кстати, почти одновременно этим же местом заинтересовалась одна весьма эксцентричная и богатая беруанка – Дейра Миноуг. Нороган все это знал довольно хорошо; армутская почта работала куда быстрее, нежели столичная. Те отправляли письма голубями, а армуты предпочитали скоростных ястребов. Таким образом многие детали путешествия становились известны в Тимпатру еще до того, как именитые гости прибыли к ним.

Норогана же особенно заинтересовал тот факт, что группа Корнелия побывала в Воронесе. Ведь и он со своими товарищами был там, в библиотеке, и безуспешно искал коварное «Последнее слово единорогов», которого на месте не оказалось. Словно тот, кто воссоздавал свитки, нарочно забыл о самом важном. Нороган счел небезынтересным поговорить с путешественником. Вдруг их группе удалось найти то, чего не смогли они со своими друзьями? Что если свиток попал им в руки, но они, будучи простыми людьми, а не естествознателями, даже не догадывались о том, какая власть заключена теперь в их руках? Думая об этом, Нороган решил, что честнее будет поделиться данным открытием с друзьями.

Временно покинув новое жилище в Тимпатру, он отправился на поиски Ирионуса, однако предводитель как сквозь землю канул. Тогда Нороган решил наведаться в Гераклион, ибо там жила Павлия. Что ж, он встретился с ней на пристани и узнал жестокую правду об Ирионусе и Доланде. В первую секунду Нороган был ослеплен горем. Дурное предчувствие не обмануло его; трогательное прощание с другом было последним. Сразу же на Норогана с новой силой обрушились муки совести; ведь пока был жив Доланд, он тешил себя надеждой, что еще расскажет всю правду о произошедшем в хижине, испросит прощение. Но теперь в этом уже не было никакого смысла. Впрочем, про свиток все же надо было рассказать. И Нороган поведал Павлии об известных путешественниках, прибывающих в Тимпатру. В настоящий момент те как раз пробирались по непроходимому лесу в сторону Гераклиона. Без естествознательских способностей они будут еще долго идти. Рассказал Нороган также и о том, что хорошо устроился в Тимпатру, и жизнь там куда лучше, чем в бедном Гераклионе, где ничего нельзя купить и продать, кроме товаров из рыбы. Помимо этого, в городе армутов действительно было безопаснее; тот, кто жестоко расправился с семьей Ирионуса, возможно, охотится за всеми членами Совета двенадцати, как знать? И хоть Павлия и не являлась естествознателем, сын ее был таковым. Словом, преимуществ от переезда имелось великое множество, но, справедливости ради надо отметить, что Нороган хотел в Тимпатру еще по одной причине, уже более эгоистичной и еще пока не до конца оформленной в его голове. Но, разумеется, о ней он предпочитал помалкивать.

***

Павлия очень быстро загорелась идеей поехать в Тимпатру. Гераклион слишком напоминал мужа, а ей хотелось забыться, начать новую