Сигнал иного порядка - Софья Андреевна Мироедова Страница 18

Виктория не чувствовала ни рук, ни ног. Во рту разливался металлический вкус крови. По щекам текли слёзы. Искандер повернулся к ней, его лицо озаряла заворожённая улыбка, тут же сошедшая на нет:

– Что с тобой, Викуля?

Она поджала губы и мелко мотала головой из стороны в сторону:

– Это ужасно, – прошептала Вика, и на губах выступили капли крови, наполнявшей рот.

– Так, идём, – муж вскочил, рывком поднял её с места и потащил вон из лаборатории, вон из библиотеки на режущий глаза солнечный свет.

– Это книга мёртвых, – едва дыша, сказала она мужу, еле переставляя ноги в сторону выхода.

– Что? – Искандер сосредоточенно шёл вдоль книжных полок.

– Она молилась, это были слова из книги Мёртвых… «Я не гасил жертвенного огня в час его. Я не распугивал стада в имениях Бога. Я не чинил препятствий Богу в Его выходе, – декламировала она по памяти, – Я чист, я чист, я чист…

Они вышли на площадь перед библиотекой и присели на лавку. Муж извлёк из своего маленького рюкзака бутылку воды и протянул её Виктории. Она отказалась. Тогда Искандер вытащил из кармана платок и промокнул кровь в уголках её губ:

– Викуша, это чересчур. Тебе нужно выпить успокоительное.

– Нет, – отпряла она. – Я не хочу успокаиваться! Ты понимаешь, что мы только что видели? Это была смерть! Момент её смерти, отпечатавшийся в её мозгу! Ей пришлось прожить его снова по прихоти этих недоумков! Они не оживили её, они над ней надругались! – Вика всхлипнула.

Муж заботливо вытер горячие слёзы с её щёк и нежно обнял.

Через несколько минут к ним присоединились остальные. Все были бледными, как полотно, только Алина светилась ярким румянцем. Компания подошла к супругам, и девушка сказала:

– Она читала «Исповедь отрицания»!

– Да, Книга Мёртвых, – кивнула Виктория.

– Офигенно! Кто же она, что знает её наизусть?

– Просто была образована и часто ходила в храм, – пожал плечами Искандер.

– Образована и умерла в пустыне, вместо того, чтобы быть похороненной с почестями? Это полный бред! – рассмеялась Алина.

– Думаю, эту исповедь должны были знать все, ведь её зачитывали перед отходом в мир иной, – сухо ответила Вика.

– В принципе, это не так важно, – постановил Дан. – Она могла быть придворной в караване. Известна масса случаев, когда нубийцы были вхожи в придворные круги. Может, её взяли в плен после набега. Либо казнили за измену наместнику. А может, просто отбилась от остальных. Вот и всё. Никакой загадки тут нет. Намного интереснее, смогут ли они воскресить её полностью!

Вика вскочила и покрутила пальцем у виска:

– Да вы все больные! Ничего святого уже не осталось! Оставьте же её в покое! – крикнула она и пошла прочь от компании коллег.

Искандер побежал за ней, размахивая бутылкой.

Они шли в сторону набережной, минуя футуристические корпусы Библиотеки, фонтаны и скульптуры. У воды Виктория остановилась, облокотилась на парапет и полной грудью вдохнула морской воздух. Щёки ещё саднило, но первая волна ужаса от увиденного улеглась. Муж догнал её и обнял. Она не стала сопротивляться, а сильнее вжалась в объятия, спасаясь от леденящего душу и тело страха.

– Прости меня, – шепнул он ей на ухо. – Напрасно мы поехали.

– Это уж точно.

– Не думал, что увиденное настолько тебя потрясёт.

– И я не думала, – призналась Вика.

– Это естественно. Ведь это смерть.

– Как будто для нас всех это перестало быть естественным! Мы словно забыли, что смертны только потому, что не стареем. Вы все смотрели на это так, словно это просто очередной экспонат музея… Ничего, ничего человеческого в вас не было…

– Викуля, послушай, – он нежно повернул её к себе. – Страх смерти раздирает каждого из нас. Именно поэтому мы так заворожены идеей воскрешения. Ведь это обещает нам вечную жизнь.

– Но зачем? – она непонимающе смотрела на мужа. – Зачем вам бессмертие? Вы же и так постоянно стонете о скуке и рутине.

– Не я! – поднял руки Искандер.

– Не ты, это правда, – Виктория обняла себя руками. – Ты потрясающе наивный оптимист.

– Не обижай меня.

– Я не хотела.

– Нет, я знаю что хотела. Но это просто эмоции. Я ведь знаю тебя, ты не желаешь мне зла и не хочешь обидеть на самом деле. Это всего лишь слова.

– Откуда тебе знать? Ты слышишь только то, что я говорю. Почему ты не можешь предположить, что я думаю об этом постоянно? Просто очень хорошо скрываю!

– О чём? – нахмурился муж. – О том, чтобы меня обидеть?

– О том, что ты постоянно носишь розовые очки! Не знаю, что бесит меня больше, мода на декаданс или тупой оптимизм.

Искандер отступил, опустив руки. Вздохнув, он сказал:

– Я пойду. Мы будем в том ресторанчике у Амфитеатра. Как остынешь, приходи. Поезд в семь, – напомнил он и пошёл прочь.

Вика отвернулась к морю и закрыла глаза, подставив лицо лёгкому бризу, пытаясь унять бешено колотившееся сердце и роившиеся в голове мрачные мысли.

Полчаса, проведённые на набережной, пошли на пользу. Сердце перестало бешено биться, ужас отступил, нервы успокоились. Виктория полюбовалась яхтами и паромами, курсировавшими между материками, насладилась беспечным криком чаек и решила вернуться к мужу и коллегам. Она прошла мимо угловатых корпусов библиотеки и нырнула в зелень городских улиц. Большинство из них теперь были пешими, за исключением широких эклектичных проспектов, громоздивших бок о бок здания разных тысячелетий.

Современные города ещё были центрами столкновения эпох. До них длинные руки Комиссии ещё не дотянулись. Невозможно было определить, какой исторический период нужно уничтожить, чтобы расчистить место для прошлого. Поэтому Александрия, как и другие мегаполисы, оставалась живой. Здесь восстановленные римские руины соседствовали с роскошью особняков в стиле модерна, стеклянными монолитами конца двадцатого века и многоэтажными экооазисами прошлого столетия.

Узкие переулки модернистских домов вывели её к парку Аль Шалалат. Вика заглянула туда, чтобы перевести дух у широкого пруда в тени раскидистых деревьев с видом на древние городские стены, ещё не тронутые реставрацией. Посреди водоёма возвышался крошечный островок, пышно заросший высокими пальмами, возле которого ютились семьи уток в ожидании щедрых на крошки прохожих.

Мысли по-прежнему возвращались к Нафрит. Виктория не могла поверить, что учёные продолжат пытать её мёртвое тело, чтобы доказать свои безумные теории. Ей была невыносима даже идея о возвращении с того света. Несмотря на беззаботную веру в бессмертие её вечно молодых современников, она втайне надеялась, что рано или поздно умрёт, растворится в пустоте, и ничто больше не сможет побеспокоить её. Воскрешение казалось ей чем-то противоестественным, чуждым самой природе. Отмена старости шестьдесят лет назад уже