Этой ночью я сгораю - Кэтрин Дж. Адамс Страница 14

Как быть дальше?

Кто знает…

Позабыв о дне рождения, я оставила бекон остывать на тарелке. Яичный желток превратился в оранжевое пятно. Все были в подавленном настроении. Я переводила взгляд с одной ведьмы на другую, а затем, сжав руки на коленях, произнесла:

– Она не умерла.

Эти слова прозвучали тише, чем я рассчитывала, но и так произвели должный эффект. Все, кто сидел за столом, окаменели, совсем как на картине. Под тяжестью взглядов одиннадцати пар серебряных глаз мне хотелось съежиться.

Бабушка отодвинула тарелку и натянула на плечи кружевную шаль, чтобы укрыться от прохлады ранней осени, проникавшей сквозь арочные окна.

– Не умерла?

Предупреждение во взгляде лишь подчеркивало вызов в ее голосе.

– Элла. Кристалл по-прежнему ее удерживает. Она не умерла…

Я замолкла. Раз мне предстоит помочь бабушке с церемонией золочения, у меня впереди целое утро вместе с ней. Возможно, мне стоило сказать это ей наедине, а не в присутствии всего ковена, чтобы бабушка не потеряла лицо в статусе Терновой королевы.

– Элла пропала. Нам ничего не остается, кроме как молиться, чтобы она ушла за Предел.

– Элла – твоя внучка!

– Как и твоя двоюродная сестра, – огрызнулась она. – Молитесь, чтобы Элла не устроила такой же бардак, как Хейли.

При упоминании сестры на другом конце стола нахмурилась Карлотта. Бабушка говорила так, будто наш ковен был не семьей, а какой-нибудь безделушкой на разок. Единственным, о ком она когда-либо действительно переживала, был ее сын, но об отце мы больше не вспоминали. Бабушка покачала головой и разгладила невидимую складку на скатерти.

– Эллы больше нет. К ночи она пересечет Предел.

Мать вздрогнула. Мила обхватила себя руками; с ее ножа на пол капал бобовый соус. Карлотта резко проткнула вилкой гриб. Я так крепко стиснула зубы, что челюсть заболела. После истинной смерти за Пределом обратного пути не было. Об этом нам говорили снова и снова, еще до того, как научили нас зажигать спички. Мы ни за что не должны приближаться к свету. Никогда. Только не доходить до самого конца. Если душа окажется за Пределом, оттуда ей больше не вернуться.

Невзирая на то что бабушка старалась не заострять внимание на участи Эллы, ее страх чувствовался весь день, пока она раздавала поручения. Когда она подошла ко мне, в ее глазах сквозило недоверие.

– Сегодня утром ты поможешь мне с золочением, Пенелопа. А после этого снова отправишься в библиотеку и работать будешь с улыбкой на лице. Ни слова о нашей ситуации за дверями ковена.

Я облегченно выдохнула. В библиотеке у меня будет время все обдумать в тишине, без посторонних. Я придумаю, как помочь Элле.

Я уже было встала, чтобы уйти, но вдруг мать едва уловимым движением взяла меня за запястье. Ее плетеный серебряный пояс небрежно завязан на талии, узкие плечи напряжены. В дозоре по Смерти она могла одним ударом уничтожить туманного призрака, созданного из магии и песка. Одним движением пальцев она могла изгнать призраков за Предел. Но сейчас она казалась такой хрупкой, будто ее переломил бы сильный порыв ветра.

– Не усложняй, Пен. Твои пререкания с бабушкой ничем не помогут.

С гораздо большей уверенностью в голосе, чем было во мне самой, я ответила:

– Элла не умерла.

– Пенни…

Мать покачала головой. Серебряные глаза были подернуты серой пеленой печали.

– С днем рождения.

– Она вернется.

Я бережно убрала с запястья ее руку и поспешила за бабушкой.

Казарма Золоченых косо смотрела на двор. Закрытые окна напоминали улыбку с выбитыми зубами. Вход зиял, как костлявая носовая полость; двери сужались кверху. Со всех стороны размещались Золоченые. Их линии жизни действовали мне на нервы – громоздкие и ломкие, все в зазубринах зловещих шипов, как напоминание об их силе.

Догнав бабушку, я опустила глаза и последовала за ней вверх по лестнице.

Согласно надлежащей истории, одобренной советом Смотрителя, процедуру золочения разработал Чародей. Она стала методом устрашения и контроля над заключенными, владеющими магией, без издержек на казнь.

Но вместе со своими Золочеными созданиями Чародей передал Смотрителю слишком много силы. Вот поэтому Смотритель и изгнал его прямиком в Смерть. После изгнания божества репутация Верховного Смотрителя стала еще более ужасающей, хотя он в этом не очень-то и нуждался. Но каким бы могущественным он ни был, это был всего лишь человек – обыкновенный мужчина, который писал книги по истории. А с бумагой и чернилами можно создать все что угодно. Ведь если легенду записать, она обретет жизнь благодаря тем, кто будет передавать ее из поколения в поколение. Даже не знаю, существовал ли вообще этот прославленный сказочный Чародей. А если он все-таки был, то как Смотрителю удалось его изгнать…

Думаю, Смотритель сам создал Золоченых.

До того как отравленная рана стала угрожать его линии жизни, у Смотрителя была возможность это сделать. По приезде в наш новый дом стольких ведьм позолотили… Тогда ему еще не помогали терновые ведьмы. Все началось не с них. И Чародея тогда тоже не было. Так что, вероятнее всего, это сделал Смотритель. Все остальное – полная чушь.

Двери казармы со скрипом открылись. Я прошла по вестибюлю с прямой спиной, выпрямив ноги в коленях и не показывая страх. Нас этому обучали для защиты от туманных призраков в Смерти. Но такое поведение защищало от чудовищ и по эту сторону завесы.

Золотые двери напротив входа поднимались ввысь под своды потолка, больше похожего на пещеру. Под грудиной – там, откуда тянулась моя линия жизни, – все дрожало. За этими дверями находился амфитеатр, посреди которого горело вечное пламя.

Я задержала дыхание, пока не оказалась за дверью мастерской ковена. Там было темно, но бабушка зажгла спичку и поднесла ее к фитилю светильника. Лампа горела ослепительно-ярко, освещая самую девственно-белую комнату, которую я когда-либо видела в своей жизни. На полках стояли серебряные канистры. На металлической поверхности были отчеканены алхимические символы. На столешнице уже были разложены измерительные приборы. В свете ламп сверкали весы и гири, а рядом с ними – шеренга скальпелей, таких острых, что они могли бы и душу разрезать ровно пополам.

Раньше я бывала на церемониях золочения, как и все мы. Бабушка называла это напоминанием о том, от чего она нас спасла. Но я понятия не имела, чего ожидать по другую сторону процесса. Элс никогда не говорила о том, чем занималась с бабушкой перед золочением.

Миниатюрным серебряным кинжалом к