Сигнал иного порядка - Софья Андреевна Мироедова Страница 11

– Вот и славно, – кивнул Халльбьёрнсон и отключился.

На экране вновь засияла сфера тоннеля Кеплера-47.

– Готовь зонд, – сказал он нейросети.

4 Виктория

Виктория проснулась разбитой, хотелось проваляться в постели весь день. Искандер уже возился в огороде, не тревожа её мирный сон. Она посмотрела на время, был двенадцатый час. Виктория потянулась, глотнула воды из стакана на прикроватной тумбочке и пошла на кухню. Кофейник среагировал на её подъём и тут же пустился готовить бодрящий напиток. Когда она села за кухонный бар, из него уже поднималась чашка горячего ароматного кофе. Не успела она сделать и глотка, появился Искандер с корзиной свежих овощей и трав:

– Смотри, что огород выдал сегодня! Разве можно представить такую роскошь на Аляске!

Вика отлично помнила, как ругался её муж на северный климат и скудные урожаи домашнего огорода. Ей казалось странным, что эта, так полюбившаяся землянам технология, была настолько недоработана. Не в каждом климатическом поясе удавалось выращивать весь ассортимент посадок. Зато в Египте с этим проблем не было. Огород поставлял столько томатов, авокадо и базилика, сколько их душе было угодно. Вероятно, проблема была в том, что технологию разработали в колонии, где основной зоной обитания были тропики. Во время их работы в Камбодже над комплексом Ангкор местный домашний сад тоже был очень плодовитым. Чего нельзя было сказать о северных районах Земли.

– Да, вчера заметила, что подходят манго.

– Ох, я бы остался здесь навечно! Иногда я жалею о нашем образе жизни, могли бы бросить всё, остепениться, купить этот симпатичный домик, и жить припеваючи! А то всё гранты, экспедиции, разъезды!

– На мой вкус, летом всё же жарковато…

– Брось, если бы ты обзавелась геномодом, перестала бы так критично на это реагировать. Последние пять лет я совершенно забыл о плохой погоде.

Действительно, Искандер с одинаковым энтузиазмом готов был гулять и в снежные морозы, и под беспощадным солнцем пустыни. Всё благодаря поправке гена выносливости. Вике по иррациональной причине не хотелось менять своё естество. Ей было вполне достаточно пары нейромодов, которые вживили ей родители: теперь она могла понимать любой известный человечеству язык, настраивать систему перевода её личной речи, а заодно и лучше запоминать скучные факты. Интересно, знала бы она историю и географию настолько же хорошо, если бы в детстве в её мозг не вмешались? Едва ли.

– Я пока не хочу. Дай мне насладиться хотя бы этим ещё доступным мне страданием. Иначе придётся высасывать причины для депрессии из пальца, как это делает Ларри.

– Как скажешь! – Искандер отставил корзину с дарами огорода и поднял руки в капитулирующем жесте. – Просто я за тебя переживаю.

– Знаю, – Виктория улыбнулась и потянулась к мужу. – За это я тебя так люблю!

Она обняла его и поцеловала в ухо. Признание было искренним, хотя излишняя опека её частенько утомляла.

Пятницу они провели за прогулками по садам набережной, покатались на велосипедах по узким улочкам старого Асуана, и наведались в небольшое бедуинское кафе в порту. В субботу Искандер опять занимался огородом, а Виктория читала последние новости о Кеплере-47. Как раз сегодня открыли тоннель к системе. Её заинтриговал рассказ Вана и, листая ленту с мнениями именитых исследователей, она вновь заскучала о мечте детства. Её воображение рисовало экзотические просторы незнакомых планет с фантастическими пейзажами и диковинными животными. Туземцы с невиданной морфологией тела выходили ей навстречу из поросших неизвестными пурпурными растениями храмов и воодушевлённо рассказывали об истории своих предков, а Вика погружалась в расшифровку тайны их языка, как когда-то в Университете, сидя долгими вечерами за записями, находила связь в фонетике коптского и египетского языков, озвучивая для себя далёкие предания из прошлого. Однако всё это было лишь фантазией, разве она решится покинуть Землю ради таких приключений?

Чаще всего в сводках появлялось упоминание лаборатории доктора Рудольфа Абеля, занимавшейся дешифровкой сигнала. Сам учёный давал краткие интервью, не погружаясь в детали открытия. Лишь время от времени, задумчиво приложив пальцы к щетинистому подбородку, ронял неоднозначные комментарии о природе сигнала.

Ближе к вечеру пришло время собираться на перформанс. Искандер, не скрывая восторга, нырнул в гардероб подбирать подходящий для случая наряд, а Вика, всё ещё витая в мечтах о Кеплере-47, села за трюмо, делая вид, что тоже готовится к вечеру.

Она сидела перед зеркалом и разглядывала своё лицо. За последние двадцать лет она ничуть не изменилась. Такая же ровная кожа, мягкие щёки, ни морщинок, ни новых родинок. Словно застывшая в камне скульптура. Это казалось чем-то заурядным, скучным. В то же время генные модификации, меняющие цвет глаз или структуру вьющихся медных волос, ей виделись каким-то обманом. Словно предательством собственного существа. Её родители состарились, ведь появились на свет ещё до введения разрешения на усовершенствование плода, а прибегать к искусственному замедлению старения отказывались. Использование геномодов не было в почёте в её семье. Она видела, как сморщились их лица, как потускнел взгляд. Это ужасало и внушало трепет. Вика любила каждую складочку, которых с годами становилось всё больше. Иногда она завидовала им, ведь внутренне изменилась до неузнаваемости. Облик же замер, намекая на годы только чуть нахмуренной линией бровей.

Погружённая в мысли, Вика монотонно перебирала украшения, притворяясь, будто не знает, что выбрать. Ей было утомительно наряжаться, ведь она привыкла к простой и удобной повседневной одежде археолога. С другой стороны, эти редкие выходы в свет позволяли хоть немного отвлечься от рутины. В моде на Земле было повсеместное излишество. Это касалось одежды, интерьеров и даже манер. Земляне будто изо всех сил старались подчеркнуть своё высокое положение по сравнению с жителями колоний. На взгляд Вики, это было несусветной глупостью, ведь за пределами планеты уже развилась своя культура, которая не оглядывалась на причуды колыбели человечества. Во всём этом была какая-то ностальгия по ушедшим эпохам. Модники рифмовали современную лаконичную одежду с репликами роскошных украшений королей и королев, хранившихся в музеях всего мира. В Египте в туалете любого уважающего себя денди или кокетки были золотые заколки, инкрустированные цветными камнями, массивные разноцветные бисерные воротники, широкие браслеты и лёгкие, почти невесомые ткани. Изредка появлялись бунтари, пренебрегавшие историческими отсылками в пользу минимализма колониального стиля. За их спинами хихикали и тыкали в них пальцами, невежливо обзывая несчастных пришельцами.

– Думаешь надеть жемчуг? – испуганно спросил Искандер, выходя из ванной в плиссированной шёлковой рубашке с расшитым кушаком в одной руке и плечиками с платьем в другой.

– Что?.. – Виктория посмотрела на руки – она машинально крутила перламутровую нитку,