"Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 - Елена Звездная Страница 65

над моей прической (я решила счесть ее бормотание чем-нибудь кроме ругательств, хотя вампирша явно ругалась, пусть и шепотом), я изучала «высокое чтиво». В одной книге оказались собраны названия всех книг и фильмов, которые высоко оценил князь, и страниц она была тысячи на две. В другой страниц было поменьше, ну в целом, как оказалось, в еде князь был неприхотлив. Честно говоря, когда я все это просматривала, в голову закралась одна нехорошая мысль, и я была бы не я, если бы после всего этого не спросила:

— А где книга про предпочтения князя Даркана в сексе?

Я полагала мне не ответят, или еще одну книженцию принесут, но горничная быстро нагнулась, перелистнула страницы с рецептами до самого конца, и вот там как оказалось таки да — имелись предпочтения князя в отношении секса. И значилось в этих предпочтениях всего одно слово: «Искренность».

Искренность!

Обалдеть не встать, держите меня семеро! То есть для того, чтобы стать идеальной княгиней надо было десять лет учить всю эту тонну предпочтений князя в области литературы, искусства, киноискусства и театра, чтобы в итоге получить в качестве основного параметра «Искренность»!

Твою мать!

К слову моя мать на телефонные звонки не отвечала. И не то, чтобы у меня оставались глубокие родственные чувства, после всего, что было, и где-то в глубине души, там, где должны были существовать любовь и привязанность уже давно зияла черная дыра, но все же. Обычно она отвечала хотя бы через несколько часов, а сейчас — тишина. Гнетущая, пугающая тишина. Я даже взяла телефон и перезвонила еще раз — ответом были лишь гудки.

— Ваша матушка в полном порядке, — проворковала Грэя.

— Серьезно? — скептически поинтересовалась я. — Говорите вы с такой уверенностью, словно знакомы лично.

И вот я ожидала, что Грэя смутится хотя бы, но смущаться пришлось мне, едва она ответила:

— Несомненно, знакомы. Князь поручил мне оказать помощь госпоже Меттланд в организации похорон вашего отца.

«Отчима», — мгновенно поправила про себя.

И не смогла удержаться от вопроса:

— Как она?

Грэя на миг замерла, вытягивая феном очередную прядь моих никакущих вообще волос, на миг перестала отражаться в зеркале, что выдавало в вампирах определенное эмоциональное смятение, и все же ответила:

— Намного лучше после назначенных ей препаратов. Я была рядом с ней все эти дни. Если вам интересно – похороны прошли достойно.

Мне вот про похороны вообще было не интересно. А за маму… хотелось сказать спасибо.

— Князь Даркан согласился с моим выбором нужного лечебного заведения, — добавила Грэя.

И про «спасибо» я передумала.

— Вы поместили мою мать в психушку? — потрясенно переспросила я.

Вампирша снова на миг растворилась в отражении, так что мне представилась сомнительная возможность посмотреть на висящие в воздухе фен, прядь волос и расческу, но затем, вновь взяв себя в руки, Грэя вернулась в полной мере, и высказала:

— Княгиня, ваша мать много лет подвергалась разрушительному влиянию энергика. Даже вампирам в подобной ситуации требуется лечение. И нет, это не психиатрическая лечебница, это курортный санаторий с услужливым и профессионально обученным персоналом. За вашей матерью так же буду присматривать я, лично. Если вы хотите ей что-то передать, я…

— Прости, — едва слышно прошептала я.

Грэя подняла взгляд на меня, помолчала и вежливо произнесла:

— Это вы простите меня. Мне следовало сообщить вам сразу. И так же я прошу прощения, за предложение передать что-либо вашей матери… Она не желает общаться с вами, и, боюсь, вам это известно лучше, чем мне.

Мне хотелось разреветься прямо тут. Сейчас. Только боюсь, глава о предпочтениях князя в сексе пострадает. Пусть там и всего одно слово только…

— Князь рано потерял мать, — вдруг сказала Грэя.

Серьезно? А та клыкастая в черном это кто была?

— Ему сложно понять ваши чувства, — продолжила горничная, — но он старается не допускать фатальных ошибок в ваших отношениях.

А жениться на мне без моего согласия типа не фатальная ошибка, да?

— Поэтому, он уделил пристальное внимание вашим близкородственным связям. У вас чудесные волосы.

И тут я поняла, что врать Грэя не умеет. В смысле всё до фразы про волосы звучало убедительно, а вот с комплиментом не вышло.

— Подчеркнем ваши глаза, — вдохновенно продолжила горничная, теперь уже искренне и полностью уйдя в работу, — и скулы.

То есть волосы соберем. Ну я бы их на ее месте тоже бы собрала, впрочем и вариант постричься налысо тоже был неплох. Все было неплохо, но… за маму я была благодарна Даркану.

2

Мы ужинали.

Такой милый семейный ужин — я, стол, и князь.

На мне было шелковое темно-синее платье, в тон к нему сапфировое ожерелье, в ушах дрожащими капельками мерцали сапфировые серьги, волосы мне перекрасили, в смысле взяли и вернули им прежний цвет. И все это Грэя проделала с фантастической аккуратностью, старательностью и заботой, она меня даже подкрасила, причем помада, как оказалось, была несмываемая, и обалденно так контрастировала с моей бледной от недосыпа, обстановки и тревоги мордой лица. Короче, я была как упырь женского рода — идеально вписывалась в обстановку.

— Ты довольна новой горничной, любимая? — небрежно-галантно поинтересовался князь, когда нам налили вино, ему нормальное, мне безалкогольное.

— Ну, типа да, — вдруг поняла, что нервничаю.

Не то, чтобы у меня не было причин для этого, но все же.

Даркан пристально посмотрел на меня через весь стол. Поднял свой бокал, вдохнул аромат напитка, и сообщил:

— Грэя прежде была личной горничной Малисент. Леди умоляла меня позволить ее лучшей из слуг служить княгине Даркан. Я счел, что тебя порадует мое согласие.

И ошибся!

В смысле не в том, что взял Грэю – она была потрясающая, только вот она дохрена лет прожила в долбанутой на всю голову вампирской семейке Малисент, и что-то мне подсказывало, что раз Грэя у этих чокнутых на доброте вампиров прижилась, значит и она сама тоже чокнутая, в смысле добрая, в смысле – нехрен ей в этом гадюшнике делать!

— Я против! — уверенно сообщила князю.

Я была в целом абсолютно против, чтобы мне преданно служили, да еще и по той причине, что Малисент чувствовала себя виновной во всем этом кошмаре, который превратился в мою жизнь. Обидно. За мою жизнь обидно. Она и так никогда не была