Двойник короля 14 - Артемий Скабер Страница 62

вышло всё очень неплохо. Суд мы остановили. Осталось понять, что делать дальше. Хоть адвоката вытащили из реанимации, но ему было рано бегать. Зелья, которые мне дали, должны чуть помочь. Я мог бы достать свои эталонки, но это привлекло бы внимание. Меня обыскивали и ничего не нашли, а тут у графа зелья. Откуда? Узнали бы про пространственное кольцо. А что бы из этого вышло дальше… Хрен знает.

В камере было тихо. Только слышалось ровное дыхание Сюсюкина да приглушённые звуки из коридора — шаги охранников, скрип ключей, отдалённые голоса.

Встал и прошёлся по камере. Четыре шага до стены, развернулся, четыре шага обратно. Думал о присяжных. Шереметев, Багратионов, Нессельроде… Военные аристократы. Они увидели в моих действиях то, что понимают, — защиту товарища. Для них это святое. Такие люди не продаются. Их можно запугать, можно принудить, но купить — нет. Они знают о чести не понаслышке. И сегодня увидели, что у меня она тоже есть. Конечно, завтра будут судить по закону, но вроде какое-то потепление в восприятии меня возникло.

А вот Каменев показал себя истериком. Применил магию в зале суда первым, нарушил все возможные правила. Военные это видели и оценили. Для них важно, кто как себя ведёт под давлением.

— А-а-а… — простонал Сюсюкин.

Адвокат начал приходить в себя. Я повернулся к нему.

— Где я? — спросил он, держась за голову.

— Вы? — хмыкнул в ответ. — В тюрьме суда, в моей камере. Можно нас даже назвать сокамерниками.

Сюсюкин сел на кровати, оглядываясь. Лицо бледное, но ясное, — моё лечение помогло больше, чем ожидал.

— Как я тут оказался? — поднялся мужик, держась за голову.

— Не помните? — повернулся к нему полностью.

— Нет… — адвоката штормило. — Я уехал от вас на такси. Потом там… на меня напали. Пытались задушить, отравить. Мы дрались и, кажется, врезались.

— Понятно, — кивнул я.

Поведал Сюсюкину последние события. Не стал говорить про моё вмешательство через Амбиверу. Лишь то, что его хотели устранить и у них это почти получилось. Соврал, что мои люди помогли ему выбраться из больницы и как он влетел в суд. Дальше я подробно поведал, что предпринял обвинитель. Его доводы, факты и то, как себя вели присяжные.

Сюсюкин внимательно слушал и держался за голову. Когда я закончил рассказ, он задумался.

— Значит, военные аристократы встали на вашу сторону? — уточнил он.

— Похоже на то, — пожал плечами. — Но как это отразится на деле и поможет ли нам… Я не уверен.

— Это хорошо, — кивнул адвокат. — Очень хорошо. Такие люди ценят поступки больше, чем слова.

Он попытался встать, но покачнулся. Я подхватил его под руку.

— Полегче. Вы сильно пострадали.

— Ничего, — махнул рукой Сюсюкин. — Главное, что успел. Суд остановлен?

— Да, но когда он продолжится, я не знаю.

— Отлично. Значит, у нас есть время подготовиться.

Адвокат осмотрелся, заметил свою папку на столе, подошёл и начал перебирать документы.

— Всё на месте, — облегчённо вздохнул он. — Можно работать.

Я наблюдал за ним с интересом. Человек чуть не умер, но думает только о деле. Профессионал высшего класса.

— Расскажите подробнее про присяжных, — попросил Сюсюкин. — Как они себя вели? Что говорили?

Я описал каждого. Шереметева — спокойного, уверенного лидера. Багратионова — грузного, но решительного. Нессельроде, который в основном делал пометки.

— Понятно, — кивнул адвокат. — Это настоящие военные, они понимают друг друга с полуслова. Каждый считает долгом служение Родине.

— И что это даёт нам?

— Многое. Такие люди не терпят трусости и предательства, но ценят мужество и верность. Вы им показали именно это.

Сюсюкин сел за стол, взял карандаш.

— Нужно корректировать стратегию. Делать упор на ваши личные качества. На то, что вы готовы жертвовать собой ради других.

— Но дело-то не в этом. Обвинения серьёзные.

— Да, вот только теперь присяжные будут слушать нас по-другому. Они увидели, какой вы человек. А для военных это важнее любых формальностей.

Адвокат начал быстро писать. Сюсюкин корректировал речь, добавлял новые аргументы. Работал сосредоточенно, забыв о боли и слабости.

— Кстати, — не отрываясь от бумаг, сказал он. — Спасибо! За то, что заступились.

— Не за что. Мы команда.

— Команда… — повторил юрист и улыбнулся. — Давно я не был ни в какой команде.

В его голосе прозвучали грустные нотки. Видимо, жизнь одиночки-адвоката не была лёгкой.

— Теперь есть, — сказал я. — И будет, пока этот цирк не закончится.

— А после?

— Посмотрим. Если выиграем, то предложение о работе в роду остаётся в силе.

Глаза Сюсюкина загорелись. Для него это был шанс на новую жизнь — стабильную, обеспеченную, с интересными делами, полную опасностей и приключений.

— Тогда мы обязательно выиграем, — сказал он с решимостью. — Я не подведу.

И я верил ему. Этот человек уже доказал, что готов идти до конца.

Нашу дверь открыли через два часа. Скрипнули петли, лязгнул засов. В проёме появился охранник — высокий мужчина со шрамом через всю щёку.

— На выход! — приказал он басом.

Мы с адвокатом отправились в зал суда. По коридору шли молча. Сюсюкин держался уверенно, следов недавних травм почти не осталось, лишь лёгкая бледность выдавала пережитое.

Внутри зала обстановка изменилась. Не было военных-аристократов, только судья за своим столом и обвинитель. Каменев сидел бледный, но живой. Живот перебинтован, но майор держался прямо.

Мы заняли наши места за столом защиты. Стулья жёсткие, стол покрыт новыми царапинами — следы сегодняшней драки.

— Магинский, — тут же начал мужик в мантии. — Все ваши штрафы погашены.

Я хмыкнул, подумав: «А Булкин молодец, оперативно сработал. Жаль, что не успел с ним поговорить до моего процесса».

— Ваша честь! — тут же поднялся Сюсюкин. — Рассмотрение дела без адвоката запрещено в нашей стране.

Он говорил твёрдо, без прежнего заикания. Превращение из робкого юриста в грозного защитника было полным.

— Граф отказался от претензий по факту его некомпетентности и сам себя представлял, — тут же вмешался Каменев с синяком под глазом.

Майор выглядел потрёпанно: мундир помят, на лице следы ударов. Но злоба в глазах горела ярче прежнего.

— Возможно, — повернулся к нему Сюсюкин. — Но это не меняет сути дела. Его ввели в заблуждение, сообщили, что я погиб!