Страж Ордена 2 - Никита Васильевич Семин Страница 6

И Ерофеев начал старательно выводить пером диктуемые князем строки. Лицо его посинело от натуги, зубы прокусили губу, но никакими силами он не мог заставить себя не писать…

И лишь в самом конце, когда Голицын приказал ему расписаться, рука купца дрогнула. Видимо, Голицыну пришлось ослабить свой натиск, чтобы подпись получилась вполне «ерофеевской». Но в результате вышли какие-то каракули и клякса.

— Ну что же вы, Василий Захарович, — промурлыкал Голицын, обходя его кругом, как ценитель осматривает свежекупленную, норовистую лошадь. — Руки-то дрожат. Подпись совсем неразборчивая вышла. Нехорошо. В таком важном документе…

Он взял со стола дарственную, на которой Ерофеев только что, под диктовку, передал князю все свое движимое и недвижимое имущество — заводы, мастерские, дом и даже жену с детьми, если бы князь того пожелал. Все — в качестве «добровольного и чистосердечного возмещения за нанесенное чести его сиятельства тяжкое оскорбление».

— Перепишите, — ласково сказал князь.

И рука купца, против его воли, снова потянулась к перу.

Когда вторая, безупречная с точки зрения каллиграфии, бумага была подписана, Голицын наконец сменил гнев на милость.

— Вот, другое дело, — кивнул он. — Вижу, вы человек понятливый. Искренне раскаялись. А за раскаяние у нас положено… прощение.

Он вынул из жилетного кармана тугой кошель и с презрительным звоном бросил его на пол у ног купца.

— Вот. На дорогу. И чтобы духу вашего в этом городе больше не было. Поезжайте куда-нибудь… в Сибирь, например. Говорят, там сейчас нужны предприимчивые люди.

Затем он подошел к окну и махнул в форточку батистовым платком. Вошедшим лакеям — двум угрюмым детинам с лицами, будто вытесанными топором — он бросил короткий приказ:

— Помогите господину купцу добраться до экипажа. Проводите его за город. И проследите, чтобы… в дороге с ним не случилось никакой беды. Чтобы он благополучно добрался… до Царствия Небесного, — последние слова князь произнес гораздо тише, чтобы купец их не разобрал.

Наемники понимающе ухмыльнулись.

— Не сумлевайтесь, ваше сиятельство! Все в лучшем виде устроим! — произнес один из них и, зажав между собой поникшего купца, дуболомы потащили его прочь из дому.

Глава 3

Ночь, последовавшая за установкой «Жала», стала первой по-настоящему тихой и спокойной ночью с момента моего прибытия в этот мир. Наконец-то я находился под защитой! Впервые за долгое время я спал глубоко, без сновидений, и даже привычный богатырский храп Семёна за стеной не мог пробиться сквозь пелену усталости.

Утро я встретил с ясным умом и четким планом действий. Первым делом надо было подготовить плацдарм для строительства башен. Возведение этих здоровенных сооружений потребует десятков рабочих, а пускать неподготовленных людей в самое сердце аномальной зоны было равносильно отправке стада овец на волчью псарню.

Отправив Ульяну за ее привычную работу — прясть нити из «измененной травы» и кроить новые защитные рубахи, я взял Семёна и повел его в лес.

— Сегодня, Сема, ты у меня будешь не просто охранником, а ассистентом, — объявил я, вручая ему пустой мешок и лопату. — Работа у нас нелегкая, хлопотная, но богоугодная. Будем изгонять бесов… инженерными методами, хе-хе!

Он ничего не понял, но послушно кивнул.

Весь день мы мотались по лесу. Я обходил все четыре известные мне прорехи, а также прокладывал широкий, безопасный коридор на подходах к ним. Задача была проста, но объемна — создать на обширном расстоянии «спящую» систему защиты: такую, что можно будет активировать мгновенно, когда сюда прибудут люди Вяземского.

Технология, в сущности, была элементарной: я выбирал подходящие деревья по периметру опасной зоны или вкапывал в землю большие плоские камни, которые Семён таскал от ручья. На каждой такой точке я острым ножом вырезал вязь рун — «знак отторжения», простейший амулет, создающий поле, неприятное для мелких энергетических тварей. Затем я тщательно замазывал вырезанные символы глиной, оставляя в центре каждой руны небольшое, аккуратное гнездо для активатора.

— Вот, смотри, — объяснял я Семёну, который наблюдал за процессом с интересом и опаской. — Эта штука пока спит. Мертвая. Но стоит положить в это гнездо гриб-аккумулятор и дать искру — она проснется. И ни один «червь», ни одна мелкая гадость через этот барьер уже не пролезет!

Пока я занимался тонкой работой, требующей концентрации, я отправлял Семёна по уже зачищенным, безопасным тропам. Условно безопасным, на короткое время, пока не наползут новые твари. Его задача была проста, как мычание: собирать те самые грибы-аккумуляторы и вылавливать «светлячков», необходимых для энергоподпитки будущей защиты для рабочих. Он справлялся. Амулет на его груди, защитная рубаха и «зачарованные» болты в колчане превратили его из перепуганной жертвы в осторожного, но уверенного в себе следопыта.

К вечеру работа была закончена. Десятки «спящих» амулетов опоясывали опасные зоны, создавая будущий периметр безопасности. Мешок Семёна оказался туго набит грибами-аккумуляторами, а в коробе-ловушке копошился целый рой пойманных «светлячков».

Мы возвращались домой, усталые, перепачканные глиной, но довольные. Я сделал все, что мог, чтобы подготовить почву. Теперь оставалось дождаться, когда Вяземский пришлет семена — медь, людей и ресурсы.

Возвращаясь, я не без гордости смотрел на Семёна, шагавшего рядом. Он уже не был тем забитым, дрожащим существом, которого я вытащил из-под власти «клещевика». Он, надо отдать ему должное, быстро прогрессировал, становясь вполне полноценной частью моей команды. Надежным, исполнительным и, что немаловажно, беспрекословно верящим в каждое мое слово. И это было, пожалуй, не менее важным достижением, чем все подготовленные за день ловушки.

Последующие три дня, пользуясь временным затишьем, мы пахали, как савраски. Буря в Кунгуре улеглась, комиссия растворилась в пермских кабинетах, а враги, кажется, затаились, зализывая раны. Эта тишина была обманчивой, я знал что все может измениться в любой момент, но… но она давала мне драгоценное время!

На какое-то время жизнь в доме вошла в четкий, почти фабричный ритм. Утром, после добротного завтрака, наши пути расходились. Поутру я уходил в лес на методичный сбор «гербария». Искал редкие травы, чьи свойства изменились под влиянием Грани, срезал пласты коры с аномальных деревьев, откалывал куски кристаллического песчаника. Каждый поход был исследовательской экспедицией, пополнявшей мою лабораторию и мои знания о местной, мутировавшей природе.

В это же время Семён, вооруженный до зубов своими амулетами и самострелом, отправлялся по уже безопасным, зачищенным мной утром тропам с более прозаической задачей — заготовка грибов-аккумуляторов и отлов «светлячков». На несколько дней он превратился в идеального фуражира,