Осколки протокола. Суррогат реальности - Юрий Александрович Уленгов Страница 5

Бункер, замаскированный под гостиную богача.

Девушка подкатила кресло Плесецкого к одному из кресел у камина, отошла в сторону, встала у стены — молча, неподвижно, как статуя.

Слишком неподвижно. Даже дыхание едва заметное, механическое по ритму. Живая ли она? Или это еще один механоид, только с маскировочным слоем? Я не мог понять. Что-то в ее совершенстве было… неправильным.

Плесецкий жестом указал мне на второе кресло.

— Садись, Антей. В ногах правды нет. Новое тело всегда требует времени на адаптацию.

Я подошел, опустился в кресло. Мягкое, удобное, кожа приятно прохладная под руками. Идеально, будто под меня сделано.

— Голодный? — спросил Плесецкий, наблюдая за мной.

Я задумался. Был ли я голоден? Не особо. Полагаю, что жидкость, в которую я был погружен все это время, имела и питательный эффект. Но что-то съесть не помешало бы.

— Немного, — ответил я.

— Тяжелой пищи тебе пока нельзя, — сказал Плесецкий, уже нажимая что-то на планшете, встроенном в подлокотник кресла. — Организм еще не включился до конца, метаболизм настраивается. Но что-то простое можно. — Он ткнул еще раз в экран. — Скоро будет.

Пауза. Плесецкий откинулся в кресле, сложил руки на подлокотниках, посмотрел на меня внимательно.

— А пока рассказывай, — сказал он. — Что тебе удалось сделать, и что на этот раз пошло не так.

Я выдержал взгляд.

— Что именно рассказывать?

— Все, — ответил Плесецкий просто. — От начала до конца. Важна каждая деталь. Ты же знаешь, помимо спасения человечества у нас все еще длится эксперимент.

Я кивнул, собираясь с мыслями.

Врать придется осторожно. Держать маску. Не выдать лишнего.

— С самого начала, значит…

* * *

Я говорил долго.

Рассказал, как очнулся в подвале, как дрался с киборгами, и как Симба диагностировал заражение вирусом. Как открывал для себя заново мир вокруг. Как отправился к станции Эдема, чтобы излечиться — и о том, через что мне пришлось пройти на этом пути. Умолчал разве что о Егере — во-первых, я сам до конца не понимал, был ли он на самом деле, или это лишь реалистичные галлюцинации под воздействием зоны Искажения. О том, как Эдем попытался взять меня под свой контроль — и о том, чем это закончилось. О том, как потом пошел к людям, пытаясь найти правду, как, спасая заложников с мясной станции, уничтожил мясную станцию, заразив ее вирусом. Ну и дальше. Пропустив детали о Кроне, сказав лишь, что общался с бывшим сотрудником ГенТек, примкнувшим к повстанцам и увидившим следы мнемоблока во время тестирования систем, не рассказав о голограмме, разумеется, и, почему-то не сказав о том, что узнал в командире группы захвата ГенТек своего сослуживца и друга Костю Рокотова… Бывшего сослуживца и бывшего друга, пожалуй.

Плесецкий слушал внимательно, не перебивая. Кивал иногда, когда я упоминал какие-то важные детали. Взгляд острый, изучающий, оценивающий каждое слово.

В какой-то момент в зал вошел клон — молодой парень в белой форме, Принес поднос с двумя тарелками. Поставил его на столик между нами, кивнул Плесецкому безучастно и вышел так же беззвучно, как вошел.

Я глянул на еду.

Картофельное пюре, нежное, воздушное, с кусочком масла сверху. Гуляш — мясо в густом коричневом соусе, пахнет специями и чем-то копченым. Все выглядело аппетитно, как из ресторана.

Вот только это была пища из синтезатора. Обман. Иллюзия. Суррогат. Впрочем, учитывая, что у нас вся реальность стала своим жалким подобием, некачественной подделкой, чего удивляться подобному. Главное — питательно. И, вероятно, вкусно.

— Поешь, — сказал Плесецкий. — А я пока подумаю.

Я взял ложку, зачерпнул пюре. Положил в рот. Вкус… странный. Не плохой, но будто ненастоящий. Слишком идеальный. Температура точная, консистенция правильная, но чего-то не хватало. Души, что ли. Как и во всем здесь… Включая Плесецкого.

Впрочем, это я кажется себе уже чего-то напридумывал.

Плесецкий молчал, задумавшись. Смотрел в огонь голографического камина, пальцы постукивали по подлокотнику.

Он смотрел на пламя долго, задумчиво. Будто видел что-то другое. Что-то реальное. Что-то, чего я не мог разглядеть.

Долгая пауза.

Я ждал.

Наконец Плесецкий повернул голову, посмотрел на меня.

— Значит, ты потерял память, — медленно произнес он, — но все равно сумел вернуться. Выполнил задание. — Пауза. — А как ты понял, что очнешься здесь? Что сознание перенесется в новое тело?

Я пожал плечами.

— Никак не понял, — ответил я честно. — Я просто на собирался попадать в руки ГенТек. Там, на мясной станции, я уже говорил, я видел собственного двойника. Насколько я понял, это одна из моих… Гм… Не очень успешных итераций, как раз таки попавших в руки корпоратам. Мне не хотелось бы стать таким, как он.

Плесецкий медленно кивнул.

— Разумно, — пробормотал он, и в голосе промелькнуло удовлетворение. — Очень разумно. Да. Лучше умереть, чем попасть в их руки.

Он снова замолчал, задумался. Смотрел в огонь, что-то прикидывал в уме.

— После того, как системы заразились вирусом, — медленно произнес он, не отрывая взгляда от пламени, — сработал защитный механизм. Протокол самоуничтожения. Чтобы информация с чипа никак не попала в ГенТек. Однако твой ассистент каким-то образом сумел остановить распад личности. Память пропала, но сам ты, как личность — нет. Очень интересно. — Он повернулся ко мне. — Я бы посмотрел логи немного позже, если позволишь. Мне нужно понять, как именно сработала защита, чтобы улучшить протокол для будущих ситуаций.

«Если позволишь.»

Фигура речи. Он не просит разрешения. Он информирует о своих намерениях.

Он провел пальцами по планшету, почти ласково. Будто гладил любимую игрушку. Или собственность. Не «могу я посмотреть». А «я посмотрю». Как хозяин, проверяющий свое имущество на предмет дефектов.

— Да, конечно, — ответил я, стараясь говорить спокойно.

Но внутри все сжалось.

Логи. Он хочет посмотреть логи. А там и до сканирования памяти недалеко. Я более чем уверен, что, если я попаду к нему под сканер, он не остановится, пока не выпотрошит меня полностью. Пока не получит всю информацию, до последнего байта. Что будет дальше — гадать не приходилось. Смерть. Стирание личности. Новое воскрешение в баке клонирования — с теми установками, что нужны Плесецкому. Новый цикл.

И неизвестно, возникнут ли неудобные вопросы у того, нового Антея, который придет на смену мне.

И захочет ли он искать ответы…

«Симба,» — мысленно позвал я. — «Как там с маскировкой данных?»

«Работаю, шеф,» — ответил ассистент. — «Завершено на сорок процентов. Прогноз по