Геном хищника - Евгений Александрович Гарцевич Страница 46

Удивительно, но одного взгляда хватило, что девушка даже не начала спорить. Я уже думал, придётся объяснять, что одному мне проще. Не нужно отвлекаться, беспокоясь о её безопасности. А, случись что, мне ни Датч не простит, ни я сам себе не прощу.

Я физически ощущал, как ей хочется поспорить. Она или геном внутри неё аж извелись. Так хотели проявить себя и быть полезными, но весовая категория не та. Если упрямство самой Деми ещё на что-то надеялось, то майконг быстро принял правила игры.

— Ладно, — сдалась Деми. — Не дай им себя покусать. Иначе я не смогу это сделать.

— Дома обсудим, — сказал я, забирая вещи из машины. — Не жди меня, я у «Искателей» транспорт одолжу.

Всё. Деми хотела ещё что-то сказать, но я уже пошёл к первой линии. Как раз туда, где проехали машины. На плече двустволка, рюкзак забит патронами, в кармане револьвер, нож и запас «Живинки» на поясе, геном на низком старте. Сознание будто холодной водой из вёдер поливали, смывая лишние мысли. Ещё не адреналин, но уже задел на ясность мыслей, чёткую координацию и холодный расчёт. Практически ледяной. А мне всего лишь надо не дать себя укусить. Хотел пошутить, что я настолько крут, что меня даже целиком сложно съесть, не то что покусать. Но потом вспомнил шакалов, почесал только-только зажившее предплечье и дал себе зарок, не надеяться на регенерацию.

Шёл и всматривался вдаль, пытаясь определить, куда сектанты дели машины. Ни за второй линией, ни за третьей их не было. На краю деревни что-то было чуть темнее, чем сами дома, но без гарантии. Добрался до первой линии и удивился трудолюбию и изобретательности тех, кто всё это строил.

На третьей линии было безопасно, поэтому здесь не жалели ни времени, ни материалов. Широкая и глубокая траншея шла, не прерываясь и не виляя. Вблизи стало видно, что это не совсем окружность, а, скорее, вписанный в круг многоугольник с кучей граней метров по пятьдесят в длину.

Сама траншея была засыпана белым щебнем, пропитанным какой-то едко пахнущей дрянью. Сейчас запах был уже довольно слабым, но я всё-равно почувствовал, как свербит в носу. И глаза зачесались, будто у меня аллергия.

Чтобы ветер слишком быстро не выветривал запах, по бокам траншеи шли прямые стальные бортики. На вид чуть ли не фабричная штамповка, что могло объяснить прямые линии участков. Неподалёку валялся выкорчеванный пень, который оказался на пути у траншеи. И отдельно в местах соединения были вкопаны здоровые бочки с индикатором наполнения на боку.

Вскрывать я не стал, только осмотрел конструкцию. Это запас — который по какой-то логике автоматически обновляет жидкость в траншее. Исследуемая бочка была уже практически пустой. Рядом с индикатором нашлась привязанная пластиковая папка, внутри которой лежал график пополнения. Деми ошиблась — судя по датам и подписям на графике, с проверкой приезжали чуть ли не каждые три недели. И до момента, как появились сектанты, делали это регулярно. На бумажке были штампы полиции Хемстеда и какой-то медицинской конторы с логотипом в виде микроскопа.

Я обернулся на дорогу, проверить, далеко ли уехала Деми, но уже её не обнаружил. Хорошо, так действительно, спокойней. Пусть она и честно сказала, что может коряво объяснять и за справками лучше идти к Датчу, но будем надеяться, что ключевое она не упустила.

— Ага, — усмехнулся. — А ещё, говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

В моём случае ещё и почувствовать. Я отковырял щепку от засохшего пня и присел на краю траншеи. Подцепил пару камешков и выкатил поближе. Покрутил, разглядывая и принюхиваясь. Делал это для генома — важно было понять его реакцию. Снова зачесались глаза и захотелось чихнуть, а когда я дотронулся до камня пальцем, то почувствовал холодок.

— Странно всё, но не смертельно, — сказал я и, дойдя до следов шин, перепрыгнул через траншею и пошёл дальше.

До сих пор не заметил никакого движения. Ни птиц над домами, ни хоть каких-нибудь грызунов в поле. Кусты чахлые, а деревья, за которыми я прятался, жиденькие, но целые — здесь не было ни гусениц, ни вообще каких-либо насекомых.

— В таких условиях я стрекозу не найду, — вздохнул я, уже добравшись до второй линии.

Здесь уже явно торопились, обновляли реже и не заморачивались с прямыми линиями. Насыпь из камней была раза в два уже, а сверху её прикрыли стальной сеткой (закреплённую кольями по краям) и все покрасили в серый цвет. Вообще всё: и сетку, и землю по краям, и деревья (на метр в высоту), которые встречались рядом. Выглядело это довольно странно, практически как столбы и деревья вдоль обычной дороги. На этих же деревьях красовались отметки с датами обработки.

Параллельно траншее земля была раскатана следами от мотоциклов. Предположу, что обновление происходит на скорости, просто подливая химикатов. Эти камни я тоже изучил, особенно чёрные и красные, которые стали попадаться во второй линии. К условной аллергии шакраса добавились новые симптомы: запершило в горле и начали чесаться руки, но всё совсем слабенько. Уже даже запах практически выветрился.

Я нашёл место, где проехали «Искатели» — сетка там порвалась, а щебень разлетелся на пару метров. Хм, либо Деми что-то не знает, или забыла сказать, или «Искатели», наоборот, знают что-то такое, что даёт им уверенность в своих силах.

Типа чёрный геном чёрного не тронет? Про Кому ходили слухи, что он то ли телепат, то ли психопат, способный как-то влиять на своих жертв. Типа после встречи с ним жертва оказывалась в состоянии, похожем на кому. Умел ли он делать это на расстоянии, Деми не знала. Но видела, как он положил руку на лоб прошлому мэру города, когда «искатели» только появились. А что стало с мэром, потом ещё неделю наблюдал весь город, стоя в очереди на перепись и оплату покровительства. В общем, смысл один: этим не давать кусаться, этому не давать дотрагиваться.

Подходя к первой линии, я уже смог нормально разглядеть деревню. Она практически вытянулась в линию: два, может быть три десятка однотипных двухэтажных домиков и три башни. Одна на въезде — возможно, сторожевая. Вторая в центре — здание администрации, на её верхушке была видна площадка с пожарным колоколом. И в глубине (там, где дома начали подниматься на холм) просматривалась третья, уже церковная.

Всё выглядело заброшенным. Многие крыши прохудились и заросли травой. Как, впрочем, и всё в