Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ) - Priest P大 Страница 44

— Если этот человек плохо себя чувствует — замените его.

— Ничего страшного, директор. Из-за нервного напряжения мой ринит обострился и у меня случился рецидив, — сдавленным голосом произнес Ян Чао. Нащупав в кармане измятую маску, он тут же надел ее. — Я в порядке.

Сюань Цзи было не по себе. Он чувствовал, что этому парню нельзя доверять. Юноша на мгновение засомневался, но так ничего и не сказал. Ладно, в любом случае, это было не так непредсказуемо, как призыв великого дьявола.

— Почему ты прихватил с собой в командировку книги?

— Повторение пройденного перед вступительными экзаменами в аспирантуру, — честно ответил Ян Чао. — Если я их сдам, мне придется уволиться. Я хочу сэкономить, а в нашем отделе существуют надбавки за командировки. К тому же, организация берет на себя все расходы на питание. Коллеги, спасибо вам за предоставленную возможность.

Выслушав его тщательные расчеты, Сюань Цзи безо всякой причины подумал о балансе на свое банковской карте. Он не мог не опечалиться.

— О, тогда летим.

«Баран*, — подумал Шэн Линъюань и «посмотрел» на мальчишку через меч, как раз в тот момент, когда Ян Чао украдкой взглянул на него. Почувствовав, что поймал пристальный взгляд клинка, юноша сразу же задрожал и снова чихнул, немало заинтересовав этим великого дьявола, — кровь его рода сильно разбавлена, но он все еще довольно проницателен».

*Примечание автора: 羬羊 (qiányáng) — зверь, который живет на горе 錢來 (qiánlái). Выглядит как горный баран или козел с конским хвостом.

Как раз в этот момент объявили взлет.

Пока Шэн Линъюань задавался вопросом, есть ли какой-то скрытый смысл в слове «взлететь», самолет разогнался по взлетно-посадочной полосе, и с ревом оторвался от земли.

Тяжелый меч упал на пол, и Сюань Цзи бессознательно протянул за ним руку. Однако, вытащенный из его спины клинок, внезапно впился в его ладонь, и по долу10 заструилась кровь.

10 Дол (также дола) — жёлоб, продольное углубление на клинке холодного оружия, предназначенное главным образом для его облегчения с сохранением прочностных характеристик изделия.

Глава 16

— Ни за что! Я не согласен! Это нечестно!

Оба, и хозяин, и оружие, остолбенели. Теоретически, меч не мог порезать Сюань Цзи. В противном случае, юноша, ежедневно вонзающий его себе в спину, уже заработал бы паралич.

Но Шэн Линъюань не ожидал, что эта железная «курица» с разбегу взмоет ввысь! На мгновение он даже потерял сознание и, едва лезвие коснулось человеческой плоти, его разум охватила нестерпимая жажда крови. Когда он пришел в себя, было уже слишком поздно.

Под тонкой кожей находилось множество кровеносных сосудов. Тяжелый меч вонзился в ладонь Сюань Цзи больше, чем на полдюйма. Дол клинка в мгновение ока наполнился кровью. Заслышав шум, Ло Цуйцуй обернулся на звук и тут же воскликнул: «Мама!». Вокруг шеи, на манжетах и щиколотках старика моментально проросли лозы сциндапсуса. Позеленев, он закричал:

— Кровь! Мамочки! Так много крови! Скорее остановите самолет… Нет, в смысле… Кто-нибудь, скорее помогите!

Он вопил и метался по всему салону, умоляя бог знает кого поспешить ему на помощь. Больше всего на свете он боялся, что кровь запачкает и его.

Пин Цяньжу в панике вскочила со своего места, совершенно забыв про ремень безопасности, и тут же была притянута им обратно. Из ее набитого едой кармана на пол посыпались шоколадки, рыбные чипсы1 и бобы.

1 鱼皮 (yúpí) — рыбья кожа. Не столько чипсы, сколько действительно кусочки рыбьей кожи, обжаренные в яйце с солью.

Только Ян Чао оставался спокойным. Отложив книгу, он поднялся с места, намереваясь помочь, но, стоило ему приблизиться на два шага, как этот огромный сопливый монстр шмыгнул носом, готовый вот-вот чихнуть.

Сюань Цзи испугался, что юноша может попросту заплевать его рану, потому вынужден был отказаться от предложенной заботы.

Лезвие тяжелого меча, казалось, вросло в его ладонь, с жадностью высасывая кровь.

Шэн Линъюань отличался своеобразным характером: «Коли пришел — располагайся». Раз дело сделано, прошлого не воротишь. Он мог лишь продолжать высасывать чужую кровь. Сейчас он был похож на голодного и замерзшего человека. Он словно пил горячий бульон и, даже если мог обжечься, то все равно бы не ослабил хватку. Все больше и больше крови вливалось в меч. Его разум начал проясняться, и поле зрения расширилось. Теперь он мог видеть всех людей и все предметы, что находились на борту небольшого самолета.

Сквозь «грохот» двигателей до ушей Сюань Цзи донесся вздох: «Так хорошо…»

На руках юноши вздулись вены. Ему было глубоко наплевать на то, что в салоне самолета запрещен открытый огонь. Обмакнув в кровь пальцы, он быстро начертил на лезвии сложную руну. Тяжелый меч вспыхнул, повинуясь его желанию, и неловко «поперхнулся», наконец, отпустив его. Оружие рухнуло на пол. Однако, внезапная атака словно и вовсе не волновала его. До ушей юноши донесся низкий смешок.

Прежде чем прозвучал сигнал пожарной тревоги, Сюань Цзи сжал кулак, потушив огонь. В этот самый момент он вдруг увидел в раскрасневшемся от жара лезвии, отражение пары улыбающихся глаз. Взгляд этот казался таким нежным и ласковым, что даже пугал.

В это время Пин Цяньжу, наконец, освободилась от ремня безопасности и, словно подхваченная порывом ветра, подбежала к нему. Испугавшись, что она коснется опасного меча, Сюань Цзи наступил на упавший клинок и отпихнул его под сиденье. Шэн Линъюань уже получил свою выгоду, потому, не заботясь о чести и репутации, позволил юноше делать все, что ему заблагорассудится.

— Директор, вы в порядке?! Директор?! Где вы порезались? — воскликнула Пин Цяньжу, испугавшись вида крови. — Это артериальное кровотечение?

— Девочка, это всего лишь пара капель, разве такое возможно? — бессильно ответил Сюань Цзи.

— Подождите, здесь есть аптечка! Я немедленно найду ее. Вы только держитесь, ладно? — Пин Цяньжу в панике сделала два шага, потом обернулась и вновь сказала. — Потерпите немного!

— Ах, — беспомощно кивнул ей Сюань Цзи. — Иди скорее, только не упади.

В конце концов, этот меч всю жизнь был частью его самого. Как только клинок оторвался от его ладони — рана начала заживать самостоятельно. Разорванное сухожилие постепенно восстанавливалось. Придерживая поврежденную руку, Сюань Цзи бросил взгляд под сиденье, на торчавшую оттуда рукоять. Выражение его лица было непостижимым.

Помолчав с минуту, юноша воспользовался шумом самолета и, понизив голос, сказал:

— Ты отплатил мне черной неблагодарностью… «Ваше Величество»?

Сюань Цзи давно начал подозревать, что с его мечом что-то не так. Он перерыл всю стопку древних книг, найденных для него Дао И, потратив на это дело весь обеденный перерыв, пока, наконец, не нашел в «Книге шаманов Дунчуаня» запись о Бедствиях. Там говорилось о том, что они представляли из себя «воплощенную в человеческом теле великую разрушительную силу, способную притягивать к себе темную энергию со всего света. Даже если их тела будут уничтожены, их упорства хватит, чтобы вновь вернуться в мир. Никто не смел произносить их имена, думать о них и, тем более, беспокоить их».

Проще говоря, не имело значения, кем все они были раньше, но, пройдя путь от «человека», до «Бедствия», каждый из них превращался в совершенно другое существо. Человеческое тело было подобно бутылке с водой. Если бутылка разобьется, вода прольется на землю. Но, при благоприятных обстоятельствах, в определенный день и в определенном месте, пролитая вода могла вновь собраться воедино.

Теоретически, Бедствие мог бы вселиться в духовное оружие.

Сюань Цзи понятия не имел, был ли его меч «духовным оружием». Он оставался безмолвным и никогда не проявлял способностей к самосовершенствованию, но юноша всегда чувствовал, что этот клинок не так-то прост. Сколько он себя помнил, этот меч всегда был с ним. Казалось, он мог улавливать все его сокровенные мысли, даже те, на которые Сюань Цзи и сам не обращал внимания.