Жнец. Книга седьмая - Макс Дарт Страница 42

— Выгоднее получить вассала, чем просто его земли, — пояснял я девушке. — К тому же я сомневаюсь, что мое предложение будет претить самому Алексею в связи с тем, что он единственный, кто остался в поместье в то время, как все люди, принадлежащие его Роду, отправились резать друг друга, — закончил я и, открывая дверь наружу, бросил: — Пойдем.

— Ты не будешь скрываться? — уже снаружи поинтересовалась сестренка.

— Зачем? — удивился я. — Алексею Потапову предстоит сделать выбор из двух вариантов: либо он соглашается стать вассалом нашего Рода, вследствие чего получает на свою душу Печать Молчания; либо отказывается от нашего предложения и умирает. Третьего не дано. Никаких рисков.

— Ты изменился, Саша, — проговорила мне в спину Наташа, на что я, не оборачиваясь, ответил:

— Нет, сестренка. Я всегда таким был. Ты одна должна понять, о чем я говорю, — судя по тому, как вздрогнула душа моей сестры, я оказался прав. — Просто теперь мне нет нужды в том, чтобы подстраиваться под остальных.

Наташа ничего отвечать не стала. Она старалась не отставать от меня, притворившись серой мышью.

В поместье мы вдвоем зашли самостоятельно. Во-первых, я сомневаюсь, что нам кто-нибудь бы открыл, постучи мы во входные двери. А во-вторых, Алексей Потапов, стоя на балконе, отсалютовал нам бокалом с янтарной жидкостью и жестом пригласил нас войти. То, что это был именно он, я не сомневался, так как его внешность совпала с той, что описывала моя девятихвостая помощница.

Низкий коренастый парень взирал на нас замыленным от алкоголя взглядом карих глаз, которые достались ему от матери, ведь у отца были серые, невыразительные. Его русые волосы были собраны в пучок на затылке, отчего я невольно вспомнил о своей шевелюре, которую стоило бы привести в порядок. Одет Алексей оказался в костюм, однако в целом он выглядел неряшливо: рубашка, выбивающаяся из брюк черного цвета, а один закатанный до локтя рукав пиджака, что был под стать цвету брюк, заставлял выглядеть парня довольно комично.

Вот только Дар Алексея сразу же давал понять, что вся эта внешняя беспечность не более, чем показушность, вводящая смотрящего в заблуждение. Крепкий Магистр. Парень, по словам Кей, был на порядок сильнее своих братьев, но те об этом и знать не знали. Они по-прежнему считали его ни на что не годным родственником, у которого нет права голоса. А он, судя по всему, этим нагло пользовался, стараясь отдалиться от всей этой злободневной суеты аристократов.

В общем и целом, средний сын недавно ушедшего на тот свет барона Потапова был не так прост, каким хотел казаться, поэтому следовало сохранять рядом с ним бдительность. Мне он вряд ли сможет навредить, а вот Наташе, которая стояла с ним на одной ступени развития Дара, — вполне.

— Ваше Сиятельство, и, полагаю… — слегка покачиваясь, поклонился Алексей Наташе, после чего замер, глядя на меня, — Ваше Сиятельство?

— Верно полагаешь, — спокойно ответил я.

— Не знал, что вы пришли в себя, — ухмыльнулся он. — Выпьем? — он опустошил бокал, находящийся в его руках, чтобы затем наполнить его и еще две стоящие рядом емкости.

— За что пьем? — спросил я, отстраняя руку сестры, которая тянулась за последним бокалом.

— Судя по всему, за мое становление главой Рода Потаповых, — скривившись ответил парень, показывая, как ему это не нравится. — И, возможно, за начало плодотворных соседских отношений, — эту часть своих слов он проговорил куда веселее, нежели предыдущую.

Мы выпили. Отравиться я не боялся, так как на моем теле стоит Печать Сопротивления, а в нее, как известно, входит Печать Сопротивления Ядам. Да и самого яда в напитке я, собственно говоря, не почувствовал, но Алексея, судя по его довольной улыбке, к себе немного расположил.

— Откуда уверенность в том, что ты станешь главой своего Рода? — спросил я, пока парень обновлял содержимое бокалов.

— Мой отец… Он с трудом удерживал власть над Родом в своих руках. И его попытка отжать часть вашей земли является не более, чем уловкой со стороны человека моего старшего брата. Провокация конфликта в надежде на, что отца скоро не станет, — развернуто пояснял Алексей. — В стенах этого поместья давно уже было неспокойно, но отец категорически отказывался это замечать. Отчего я и убрался в столицу, дабы не стать разменной монетой в игрищах моих братьев.

— Удивительный страх с твоим-то уровнем освоения своего Дара, — отметил я, на что парень негромко хмыкнул и сделал очередной глоток из своего бокала.

— Я не всегда был таким, — отрицательно покачал головой Алексей. — Раскрылся только в Академии, а до этого момента был слабее обычного крестьянина, который с ночи до утра вкалывает в поле.

— Почему решил вернуться?

— В ином случае Родом управлять было бы некому, а я не настолько зажрался, чтобы упускать такую возможность, хоть это и напряжно, — в очередной раз скривился парень. — Мои братья… Как бы они не кичились поддерживающими их людьми, все решат в дуэли. В которой они, собственно говоря, и убьют друг друга.

— Разве тебе их не жаль? — поинтересовалась молчавшая до этого Наташа. — Они же твои братья.

— Ваше Сиятельство, вы добры, — горько усмехнулся Алексей. — Уверен, что у вас с вашим братом прекрасные отношения, и вы пойдете на все друг для друга.

— Он тиран, — кивнула на меня Наташа.

— Да, я такой, — немедля согласился я.

— Что и требовалось доказать, — улыбнулся Потапов, после чего разом погрустнел: — Тем не менее у меня ситуация гораздо хуже. Думаю, вы и так могли это понять, ведь ваш разведчик постоянно находился неподалеку, не так ли?

«Кей, стареешь», — попенял я хвостатую.

— Даже сейчас, находясь поблизости, он то и дело сюда посматривает, — парень глядел мне прямо в глаза, изучая мою реакцию.

«Этот засранец чувствует направленный взгляд, — заявила демоница. — Больше великая и ужасная не допустит столь детской ошибки!»

Тем временем я спокойно кивнул в подтверждение слов Алексея.

— Если хоть один из моих братьев останется в живых, то мой Род не сможет существовать спокойно, Ваше Сиятельство, — потеряв интерес к тайному наблюдателю, вернулся к моему вопросу парень. — Стоит мне показать силой, что я готов взять управление Родом в свои руки, они будут спать