Княжна Тобольская - Ольга Смышляева Страница 39

— Я знаю определение.

— Зачем тогда спрашиваешь? Не трудись удивляться и отрицать, твой братик-дебил всё мне рассказал. Злая Василиса Тобольская разбила сердце доброму Ярославу Красноярскому, трагедия века, достойная пера классиков.

— О как, — хмыкнул он.

— Кстати, ты бы унял братца, — попросила со вселенской усталостью в голосе. — Престиж семьи дело благое, но его мания поквитаться за твою поруганную честь доходит до смешного. Мне нахрен не упёрлось играть с ним в месть, поэтому втолкуй дурачку, что так не делается, а в следующий раз имей смелость разобраться со мной лично.

Несколько мгновений Яр старательно осмысливал слова, а затем так расхохотался, что едва сам себя не уложил на лопатки.

— Святая Екатерина не даст соврать, лучшей рекламы против кровавых ритуалов просто не придумаешь! Эй, куколка, я итак разбираюсь с тобой лично.

— Погоди, — я нахмурилась, — хочешь сказать, что… хм…

— Это проблеск мысли в твоих красивых глазках или мне показалось? — сощурился он. — Да-да, Тобольская, нет у меня никакого брата, ни родного, ни сводного, ни двоюродного.

— А…

— Выдуманного тоже нет.

— Пресвятая ж дичь! — я ударила ладонями по полу. Сама придумала, сама поверила, называется. Точнее, обманулась внешней схожестью. — Получается, Иван Ужурский не родственник твоей семье?

— Иван Ужурский моей семье вассал, четвёртый в очереди на право наследовать должность градоначальника Ужура после своего дяди и его сыновей, — буднично ответил Ярослав. — Если есть претензии к парню, милости прошу жаловаться моему отцу.

Стоило вспомнить ледяной взгляд Льва Красноярского, как по телу прошла дрожь. Папочка Яра пострашнее моего будет.

— Не нужно, разберусь сама.

— Мудрое решение.

Поднявшись на ноги, блондинка хорошенько потянулся и потопал на выход.

— Постой, — окликнула его. — Скажи, кто законный отец Ивана?

Красноярский в удивлении повернулся:

— Не можешь вспомнить, кому разбила сердце? Что ж, логично для бесполого гуманоида. Сердце парня не бутылка шампанского, переживать не о чем, да?

— Значит, не скажешь?

— Нет, это не моя проблема.

Я не разозлилась и настаивать не стала. После двух часов адского спарринга все эмоции вышибло в ноль. Имя героя-любовника, не способного лично высказать «фи» мне в лицо, снова покрылось мраком тайны.

— Если интересно, код от двери 220917. После девяти здесь никого не бывает, пользуйся на здоровье.

— Ага. Спасибо, блондинка.

— Что? — он споткнулся. — Тобольская сейчас действительно поблагодарила меня?

— Ой, да пошёл ты!

— Вот теперь всё в порядке, а то на секунду почудилось, будто ритуал сделал из тебя человека. — Яр вышел, потушив в зале свет вместо прощания.

Не знаю, как долго я пролежала на помосте, устремив взгляд в тёмный потолок с умиротворяющей проекцией звёздного неба. В мыслях царил полный разброд, давно подзабытое желание закурить и сожаление по упущенной возможности согласиться на регрессивный гипноз. Могла бы сейчас попивать мятный чай, сидя в мягком кресле напротив Вэла с его драконами… Эх.

Обычно интенсивные физические тренировки помогают мне собраться, но не сегодня. Сегодня я работала на пределе возможностей, а всё без толку. Прогресса в ушу никакого, тело побито, самолюбие не выдержало провала и застрелилось. Сила Красноярского ужасала, даже представлять не хочу, как быстро он уработает меня клинками!

Нет, так дело не пойдёт. Прочь уныние! Когда-то Вася была ему равной и, даю слово, снова ею станет!

Глава 17

Следующим утром, первым же делом после пробуждения, отправилась не в зал мастера Ли на традиционную утреннюю гимнастику, а в медицинское крыло за таблеткой местного анальгина. Болело всё тело от макушки до пят. Не то чтобы сильно, скорее, тупо, беспрерывно и крайне неприятно. Спасибо, синяков не осталось. Чудо-мазь, в которой я буквально искупалась перед сном, не оставила ни намёка на вчерашнее побоище. Но дичь бы с болью, к медику на полставки Валерию Николаевичу у меня назрел большой вопрос, не давший спокойно уснуть этой ночью.

Сегодня у кабинета функциональной диагностики выстроилась небольшая очередь из пятикурсников с «Прокурорско-следственного» факультета, как подсказали значки жёлтых звёзд на их форме. На следующей неделе у ребят начинается зимняя практика по профилю, их отправят нести службу в большие и малые города необъятной Родины, но прежде они должны пройти полную проверку состояния здоровья.

Терпеливо выждав, пока табличка над дверью сменит надпись с «Безъ вызова не входить!» на «Слѣдующiй», я бросила сакраментальное «Мне только спросить» и наглым образом пролезла без очереди. Возражений не последовало; Вася псих, Вася может ударить за просто так.

Вэл сидел за положенным столом возле клешни.

— Почему Красноярский? — я обошлась без лживых пожеланий доброго утра. — При всём уважении, ваше высокоблагородие, но вы прекрасно знаете в каких мы с ним отношениях на самом деле, так неужели не могли найти другого тренера? Яр совершенно некомпетентен, он согласился на занятия тупо самоутвердиться за мой счёт. С бо́льшим успехом на результат я могу танцевать в тёмной комнате с граблями!

— Здравствуй, курсантка Тобольская. — Вэл выслушал претензии с философским спокойствием, когда как две молоденькие медсестры с «Лечебного» факультета, помогавшие ему вести приём, и даже клешня псимодуля посмотрели на меня с явным негодованием. — Так понимаю, ты пришла сказать, что отказываешься от тренировок с Красноярским в пользу грабель?

— А… нет, не отказываюсь, но разве такой вызов, по вашему мнению, мне нужен?

— Ты меня раскусила, Василиса. Я решил поиздеваться над тобой, только и всего.

— Валерий Николаевич, будьте серьёзны.

— Сразу, как ты сбавишь громкость и успокоишься. Девушки, — Вэл обратился к навострившим ушки медсёстрам, — вернитесь, пожалуйста, к работе.

Обе курсантки с сожалением отошли к клешне. Одна продолжила протирать щупальца псимодуля, вторая взялась настраивать щуп со светящейся лампочкой. Вообразить страшно, какую часть тела им обследуют!

— Простите, — я «сбавила громкость» почти до шёпота.

— В который раз повторяю, тебе не до выбора, — так же тихо ответил Вэл. Ему хватило беглого взгляда на мой помятый вид, чтобы без лишних расспросов выписать рецепт на обезболивающее. — Ритуал отвадил от тебя всех друзей, товарищей и просто сочувствующих. Раз так, доверять остаётся только тем, кто с самого начала не скрывал своего истинного отношения.

— Сомнительный довод. Яру нельзя доверять.

— Значит, не доверяй, — он легко улыбнулся. — А я буду. В конце концов, Красноярский делает