Михаил Белозеров - Золотой шар Страница 38

Судя по всему, MG-34 бил вдоль площади, отсекая всякое перемещение справа и слева от дома-утюга. Но это было не самое страшное. Главная опасность заключалось в том, что с противоположной стороны улицы дом легко можно было забросать гранатами и взять одним броском.

Между тем Венгловский действовал: направил Жору к Калите, а Дубасова с ПКМ – в обход. «Плюх!» – рядом с Калитой шлепнулся Жора Мамыра с двумя гранатометами.

– Андрей Павлович! Мы вас не бросим!

– Я же просил, на «ты», с уважением, без хамства!

– Я стесняюсь, Андрей Павлович.

– В следующий раз дам по голове за стеснение!

Пока Жора выбирал цель для «мухи», заработал пулемет ПКМ, не давая немцам перебежать улицу.

«Молодец, – подумал о Венгловском Калита, – как всегда, все сделал грамотно, послал Дубасова прикрыть улицу, дабы дом-утюг не атаковали с тыла».

Граната взорвалась за стенкой, и осколки выбили остатки стекол. Со звоном они вылетели на улицу. Крыша над зданием тяжело заскрипела, но не рухнула. ПКМ захлебывался. Он бил вдоль стен под очень острым углом, высекая искры и поднимая облачка пыли. Такой огонь был малоэффективным. Немцы бросили еще пару гранат, но в атаку не полезли. Следовало срочно уходить – пока они выжидали, когда у ПКМ кончится лента, пока не произошло еще что-нибудь непредвиденное.

Как только Жора выстрелил по MG-34, Калита побежал за Геном. Но его на месте не оказалось. Валялась только пустая фляга. Калита сунул ее за пазуху и пополз дальше. Пули летели выше, поверх кирпичных стен, и в воздухе висела красная пыль. В соседней комнате Гена тоже не было. Стены здесь практически не давали защиты, и Калита дал длинную очередь по окнам ближайшего здания, даже не надеясь в кого-то попасть. Потом вспомнил о подствольнике и принялся стрелять гранатами. «Это тебе не хухры-мухры», – бормотал он выпуская гранату за гранатой. Гена он обнаружил в развалинах чуть дальше, над ними как раз вздыбилась крыша и были видны балки перекрытия. Сашка с решительным видом прижимал к себе автомат.

– Саша, – позвал Калита. – Профессор!

– А?.. – растерянно оглянулся он, близоруко морщась.

– Уходим!

– Погоди… погоди… – бормотал Ген, неумело возясь с автоматом. – Я сейчас… – он прицелился, куда – неизвестно, в противника, которого не мог видеть.

Ген мог убить опытного солдата разве что случайно. Стрелять из автомата для него было все равно что кидаться камнями.

– Брось! – сказал Калита, и потянул его за рукав, помня, что Ген склонен к необдуманным поступкам.

– Отстань! – Ген снова прицелился.

Калита терпеливо вздохнул.

После взрыва «мухи» пулемет MG-34 на мгновение умолк, а потом стал бить с удвоенным ожесточением. Дорога была каждая секунда. Сейчас пойдут в атаку, подумал Калита. Раздалось несколько хлопков гранат, которые не долетели до окон. Стена в соседней комнате обвалилась. Клубы пыли полетели во все стороны. Вдруг Калита увидел фаустника. Он целился с третьего этажа.

Калита схватил Гена и потащил. В это мгновение вторая «муха» все же попала в немецкий MG-34, из развалин вынырнул Жора, и вдвоем они справились с брыкающимся Геном, которому очень хотелось застрелить какого-нибудь немецкого солдата.

– Гады, враги, сволочи! – воинственно бормотал брыкающийся Ген.

Они в три прыжка, волоча тяжеленного Гена, пересекли улицу и оказались среди своих.

– Уходите через квартал! – крикнул Венгловский. – Я вас прикрою!

Оказывается, он сделал еще одно очень нужное дело – посадил Сергея Чачича в доме, похожем на Бастилию, и Чачич прикрывал отход всей группы. Дубасов прибежал по соседней улице. Он расстрелял две ленты. Жора помогал ему перезарядить пулемет.

В этот момент немцы броском захватили дом-утюг, и Калита попал в солдата, который сгоряча выскочил из развалин. Он так и рухнул головой по направлению движения. Остальные спрятались за стенами и принялись стрелять. Жора кинул наступательную гранату РГО. Такие гранаты взрывались от удара. Здание затянуло пылью. Ветхая крыша накренилась, поехала, как на салазках, и рухнула, сравняв с землей угол дома. Из развалин донеслись крики и стоны.

Вдруг поднялся сильный ветер. Он нес песок и пыль. На поле боя пала тень. Земля содрогнулась. Калита поднял глаза. По улице города, задевая головой за облака, двигался каменный человек в ботфортах и сюртуке, полы которого цеплялись за крыши домов. «Вот оно, – цепенея, подумал Калита, то, о чем предупреждали». У великана была маленькая голова с развевающимися волосами и длинные-длинные узловатые пальцы. Он кого-то очень напоминал Калите, который убегал, словно во сне, и никак не мог убежать.

Одна нога великана еще находилась за три квартала от них, а вторая зависла над площадью. Глупый фаустник решил отбить великану ногу и выстрелил почти в упор.

Если бы не фаустник, великан перешагнул бы через площадь. А так он нагнулся почесаться и опустил ногу как раз на площадь и раздавил глупого фаустника. И тогда Калита узнал его. Это был Петр Великий. Точно такой, как в Петропавловской крепости, только огромный.

– Ты не туда идешь, – сказал он Калите и указал каменным пальцем нужное направление. – Иди всегда вслед за солнцем.

И пошел себе, сотрясая землю, и облака закручивались вихрями вокруг его головы.

Через пять минут они собрались в доме, похожем на Бастилию в миниатюре. Никого даже не ранило, но все были ошеломлены.

– Я бы не хотел жить в этом городе, – сказал Жора Мамыра.

Лицо у него было совсем невеселым.

– А я был хотел, но без немцев, – сказал Чачич.

– Мне все равно, – признался Венгловский.

Андрей Дубасов явно предпочел свои славяно-горские леса.

После этого они пошли прямо на восток – туда, куда закатывалось солнце.

Свет не выключили ни в десять, ни в двенадцать. Просто наступили сумерки, и город погрузился в темноту, становясь похожим на бесконечные каменные джунгли, без единого огонька и других признаков жизни.

– Ну слава богу, – сказал кто-то.

– Это не тот город, которые описывали братья Стругацкие, – признался Калита. – И солнце здесь настоящее.

– Я уже понял, – сказал Венгловский.

– И воды мы не найдем.

– И следов тоже, – добавил кто-то, кажется, Жора.

– Разговорчики! – одернул Калита и замер.

На перекрестке в развалинах горел костер. А вокруг сидели люди.

Глава 9

ТАЙНЫ ДЫРЫ

В сумерках, когда начали петь цикады и когда Костя Сабуров крепко уснул, заскрипели телеги. Одна за одной они проезжали мимо костра. Где-то в середине ехал сам вождь Давыдов – полукровка, полурусский, полу-неизвестно кто.

– Заждались? – спросил он, останавливая лошадь: – Тпру-у-у… – и, как мячик, соскочил на землю.

– Да нет… – поднялись они, сонные, вялые от ожидания.

– Здесь недалеко, – пояснил Давыдов. – А потом мы отправимся к «шару желаний».

– Что, серьезно? Так просто? – удивился Бараско, продирая глаза.

Он спал и видел сон: дом, свою Мартышку, о том, как просит «шар желаний» сделать ее счастливой, то есть без шерсти, без телекинеза и всех ее остальных заморочек. Больше ему в этой жизни ничего не нужно было, больше он ничего не хотел. Его личное счастье сжалось до размеров этой скромной просьбы. Вначале он еще думал о жене, а теперь и о ней не думал. Раньше он стеснялся своего эгоизма, просил за все человечество, и ничего не выходило. Теперь он попросит только за свою дочь, а человечество обойдется, само как-нибудь справится. С этой мыслью он и проснулся.

А Костя недоумевал. Тайна, за которой все охотились, оказалась вовсе не тайной. «Может, у туземцев и желаний нет? – подумал Костя. – Вдруг они не люди, а мутанты с планеты Ка-пекс созвездия Альфа Центавра?»

– А чего здесь такого? «Шар», он и есть «шар», – равнодушно молвил Давыдов.

Он был деловит, подвижен и теперь уже не жал всем руки после каждой фразы, а обжигал пронизывающим взглядом недобрых глаз.

– Ну ладно, – нехотя согласился Бараско, – чего делать-то?

– Для начала переодеться и получить оружие.

В телеге лежали маскхалаты, тельняшки, разгрузки и обувь. Опытный Бараско выбрал себе темные кроссовки. Костя предпочел горные ботинки с медными гвоздями в подошве. А капитан Березин – обычные пляжные «вьетнамки».

– А я после армейской обуви ничего другого носить не хочу, – объяснил он в ответ на удивленный взгляд Бараско, обувая «вьетнамки» и от удовольствия шевеля голыми пальцами.

А еще он взял армейскую панаму, коврик и черные очки, словно собрался загорать на пляже.

– Хорошо! Валяться бы вечно на песочке.

– Нет, так не пойдет, – вмешался Давыдов. – Так ты похож на распиздяя. Надо, чтобы все было по-настоящему.

– В смысле? – обиженно спросил Березин.

– Надо взять кроссовки или ботинки. Очки можно оставить. С очками даже правдоподобнее. Бинокли подберите.

Березин повздыхал, как корова на лугу, обиделся и в знак противоречия выбрал беговые тапочки с шипами. Давыдов терпеливо покачал головой и открыл ящики с оружием.