Страж Ордена 2 - Никита Васильевич Семин Страница 37

Остальные ученики работали неуклюже, но старательно, под моим присмотром зачищая свои участки.

Однажды, после такой «уборки», Голицын подошел ко мне.

— Месье Молниев, — произнес он, причем в его голосе, несмотря на внешнюю почтительность, не было и тени уважения. — Скажите, а та тварь, что обитала здесь… Клещевик, как вы его называли… Она была сильна?

— Достаточно, чтобы убить пятерых полицейских, — ответил я, глядя ему в глаза.

— И вы одолели ее. Один. — Он усмехнулся. — Вы, должно быть, очень могущественны.

— Я просто лучше подготовлен, князь, — ровным тоном ответил я. — В нашем деле решает не столько сила, сколько знание. И умение им пользоваться. Урок окончен, господа. Можете быть свободны.

Он молча поклонился и ушел. А я еще долго смотрел ему вслед, понимая, что самый опасный хищник в этом подвале — вовсе не тот, которого можно испепелить молнией.

* * *

Башню мы закончили в конце июня, когда Петербург наслаждался феерией белых ночей. Тускло поблескивая медью, она стояла посреди истоптанного рабочими, заваленного обрезками материала и разным хламом пустыря, как чудовищный гулкий идол, раскаленный и гудящий на ветру — памятник человеческому страху и инженерному гению.

Пришло время запускать ее. Я поднялся на верхнюю площадку, последний раз проверяя правильность наложения рун. Внизу копошились рабочие, разбирая последние леса. Стройка была окончена. Рекордные сроки, немыслимые объемы, круглосуточная работа в две смены — все это было позади. Я поднес руку к центральному руническому контуру, вложил в него последний, замыкающий импульс.

Башня тотчас отозвалась. Низкий, вибрирующий, почти инфразвуковой гул прошел по всему ее медному телу, заставив вибрировать палубу у меня под ногами. Я почувствовал, как невидимые путы энергии, исходящие от нее, протянулись к прорехе внизу, окутали ее, взяли в узду. Нестабильная, готовая взорваться аномалия превратилась в часть штатно работающего механизма. Угроза «Питерского прорыва» была устранена. Я спас этот город от катастрофы, о которой он даже не подозревал.

Я стоял, глядя на раскинувшуюся передо мной столицу Империи, дрожащую в мареве летнего зноя — на золотые шпили, отражавшие низкое полуночное солнце, на дымные трубы, на бесконечную геометрию улиц. И в этот момент я вдруг почувствовал нечто… необычное.

Странный, далекий гул, который шел не от башни. Он доносился с юга, со стороны Московской заставы. Это был колокольный звон, молитвенные песнопения и рев тысяч человеческих голосов.

Активировав энергозрение, я увидел немыслимое зрелище: город, который еще минуту назад казался мне просто набором зданий, вспыхнул мириадами аур. Везде шла обычная жизнь — люди сновали по улицам, сидели в лавках, работали на верфях… Но там, на юге, они сливались в одно гигантское, трепещущее, пульсирующее море. Оно двигалось. Оно текло по улицам, заливая их, как разлившаяся река. Тысячи, десятки тысяч людей — пеших, на телегах, верхом — двигались к центру города. И в их сердцах горел не гнев, не любопытство. В них горел огонь экстатической, безумной веры, подогретый душной, предгрозовой ночью.

Они встречали кого-то. Кого-то, кого ждали, как мессию.

Черт побери. Он приехал.

Отец Иоанн. Он прибыл! Пришел, чтобы бросить вызов Империи, и мне. Но почему так рано?

И, словно судьба решила добавить в этот спектакль еще больше драмы, с запада, со стороны Петергофской дороги, я увидел другой всплеск энергии. Упорядоченный, строгий, холодный. Дворцовые экипажи, эскорт кавалергардов, блеск знамен. После долгого отсутствия в Европе в свою столицу возвращался Государь Император Александр Павлович. Он должен был явиться гораздо раньше, но из-за стройки намеренно задержался — чтобы не выслушивать вопль дворян, и не вмешиваться в ход работ. Словам собственного брата о необходимости такого сооружения, он доверял безоговорочно.

Одновременно с двух сторон в город входили два царя, два центра силы. Один — земной, уставший с дороги, возвращающийся в свой имперский рай. Другой — духовный, молодой, полный огня, идущий во главе армии верующих сердец, лелея в душе печать Лорда Света.

И я не знаю, что будет дальше. Будущее настолько изменилось, что все мои знания о нем больше не стоят ни гроша.

Так себе баланс перед решающей схваткой.

Глава 14

Каменноостровский дворец дышал покоем. В открытые окна кабинета Государя влетал теплый ветер, пахнущий свежескошенной травой, липовым цветом и ароматом роз.

Но атмосфера внутри была далека от пасторальной.

Император Александр Павлович, одетый в простой летний сюртук, сидел за заваленным депешами столом. Перед ним, прямой и строгий, как на параде, стоял его младший брат, Великий князь Николай Павлович.

— Итак, — произнес Император, откладывая очередное донесение о беспорядках в Испании. — Ты утверждаешь, брат, что пока Европа играет в свои революции, у нас под боком зреет смута иного, куда более опасного толка?

— Я утверждаю, Государь, что мы столкнулись с явлением, которое меняет все, — ответил Николай. — Все, что вы читали в донесениях графа Шувалова и моих — правда. И угроза Прорыва в столице была абсолютно реальна.

— И ее устранил этот… инженер Молниев, — Александр задумчиво постучал пальцами по столу. — Человек, возникший из ниоткуда. Человек, которого твой Комитет сам же небезосновательно подозревал в связях с Нечистым!

— Однако он оказался нашим самым ценным ресурсом, — признал Николай. — Его знания в этой новой науке… они поистине феноменальны! Башня построена. Угроза на Обводном нейтрализована. Но, — он сделал паузу, — это лишь выигранное сражение, а не война. Прорехи, Воронки, Прорывы будут повторяться вновь и вновь. Нам надо быть к этому готовым!

Александр поднял на него усталые близорукие глаза.

— Продолжай. Я хочу услышать твои выводы, Николай. Не отчеты Шувалова, а твои.

Николай шагнул ближе к столу.

— Брат, я долго думал над этим. Все эти события — пророк Иоанн в Костроме с его чудесами, Молниев на Урале со своими молниями и познаниями. Появление одаренных по всей Империи. Это не хаос. Это похоже на… вторжение. Пока еще тихое, состоящее из первых разведчиков, но грозящее затопить все вокруг!

— Вторжение кого? — тихо спросил Александр. — Это те самые существа, о которых нам рассказывает Церковь? Ангелы, демоны? Или это нечто иное, о чем доселе и не слыхивали? В Европе на сей счет существуют самые разные теории!