КОМ-9 (Казачий Особый Механизированный, часть 9) - Ольга Войлошникова Страница 37

Но больше всего возмущались Сэнго с Хотару. Вот, оказывается, кто на лентовязку приносил испорченные ленточки! Все чернилами исписанные! Негодованию сестрёнок не было предела.

Между делом маман не упустила момента заметить:

— А Фридрих-то на казённых харчах да на сидячей работе как раздался!

И я подумал, что верно. Я как-то в суете да на нервах не особо успел своего вассала в Индии разглядеть, а наш германский принц заметно округлел, и я бы даже использовал слово «размордел» — а чего бы и не размордеть? Всей беготни у него было — от комнатки выделенной до столовой три раза в день ходить. А то и четыре. Или пять? Кульки с печенюшками у него, опять же, на боковом столике с чайничком лежали прикуркуленные. Целыми днями сиди да ешь — превратишься, поди, в колобка!

Физкультуру ему назначить, что ли? А то скажут, нарочно принца приморить хотим малой подвижностью.

* * *

Часа через три явился Петя. Естественно, мы все бросились к нему с расспросами.

— А ну, за стол! Садимся за стол! Ужинать! — разом организовала всех маман, а у Пети спросила: — Признался хоть?

— Признался, конечно! Как не признаться, — кривовато усмехнулся Петя. — Тем более что показания его подельника уже были сняты и ему предъявлены, да и косвенных улик достаточно. Меня, признаться, более всего поразила точность предъявленного нам расписания Ильи, но тут как раз всё оказалось просто.

— Поди, к знакомцу какому по-дружески в секретарскую захаживал? — предположил я.

— Ещё лучше.

— К знакомице! — догадалась Дарья.

— Именно. У нашего отделения охраны и у департамента тылового обеспечения сохранился по старой памяти общий буфет. Раньше-то организация одна была. Да и сейчас, казалось бы — что такого? Ну забегают офицеры с обеих сторон чаю-кофею с какой-нибудь плюшкой перехватить. Вот наш фигурант и зазнакомился с барышней из новонабранных секретарш…

— Ой, только вот не начинай, Петя! — возмущённо всплеснула руками Соня. — Вечные эти разговоры, что женщины к службе в армии и жандармерии не приспособлены!

— И, тем не менее, видишь — не приспособлены! — упрямо нахмурился Петя. — Сколько инструктажей было! Сколько предупреждений! И пожалте — стоило смазливой морде начать девушке комплименты рассыпать, как она разом все предупреждения забыла. До чего дошло уж: сама ведь ему заверенные расписания таскала, обо всех изменениях предупреждала! И ни одна подозрительная мысль в головёнке не шевельнулась — «это ведь Павлик просил, с самыми добрыми намерениями…» — последнее Петя пропищал, очень ловко передразнив растерянную девицу.

— И что же теперь? — спросил батя.

— По всей вероятности, будем все женские должности выводить из штата. И буфет перегородкой делить, чтоб никаких брожений.

— Да я про этого Фетясова и остальных!

— А! — Петя закивал. — Следствие растянуться не должно. Так у них там в сейфике все анкетки аккуратно были сложены, считайте — все пострадавшие наперечёт. Народу они облапошили человек под двести. Некоторых в рассрочку, но общая сумма всё равно квалифицируется как мошенничество в особо крупных размерах, хоть и не миллионное. Опросить, материал к делу подшить — всё времени требует, но насколько я слышал, вызвано несколько опытных дознавателей в помощь именно по этому делу, и к завтрашнему утру все они уже будут здесь. Даю прогноз на неделю, самый максимум — если на две-три растянется, но это вряд ли. То, что организатор банды втёрся в доверие к служащему из специального отдела охраны и выманивал данные — отягощает, конечно. Я полагаю, к нему в связи с этим отношение будет особое, лишение дворянства, срок побольше и штраф весомее, а после — запрет на въезд и проживание в крупных городах. Остальные по обычной мошеннической статье пойдут. Директору лет шесть каторги дадут, дамочкам — года по два.

Матушка покачала головой и выразительно поцыкала:

— От дурёхи! Видели ж, куда головы совали!

— А при аресте пытались стрелять! — осуждающе сказал Серго.

— Тут они могут возразить, — высказал здравую мысль Хаген, — что это был ещё не арест, а непонятное поведение группы лиц, которые показались им агрессивными. Испугались, пытались защищаться. Скажут: за бандитов приняли. Может, их суд ещё и пожалеет.

— А обманутые? — тревожно спросила Серафима.

— В этом вопросе наш Илья был непреклонен, — Петя слегка улыбнулся. — Похищенные средства будут изъяты и переданы непосредственно Свадебному Коршуну для раздачи. Предполагаю, это будет сделано вскоре после суда.

ЧЕМ СЕРДЦЕ УСПОКОИЛОСЬ

И Петя не ошибся.

И в сроках расследования, и в назначенном наказании — всё именно так и вышло.

Заседаний было три, все закрытые, во избежание публичной ажитации. На первое приглашали пострадавших невест, на второе — женихов, на обоих в суде меня представлял поверенный — мой дорогой тесть. А на третье вызвали нашу бравую четвёрку — тут уж я явился лично, в составе той самой упомянутой группы. Опрашивали нас сухо. Впрочем ничего, кроме тех же вопросов, которые дознаватели задавали нам на следующий день после случившегося казуса, не прозвучало. Там же был озвучен приговор. Дамы плакали. Директор Апполинарий сидел с потухшим взглядом, даже немного жалко эту тройку стало. Фетясов тоже плакал, но его не жаль было совсем.

Тут же после вынесения приговора ко мне подошёл специальный судебный пристав, занимающийся по этому делу, и пригласил завтра быть в половине четвёртого пополудни — и записку-повесточку со своей фамилией и номером кабинета передал.

Что ж. Надо быть — буду!

* * *

Назавтра я явился в главное жандармское отделение города в означенный кабинет. Встретил меня вчерашний пристав с пачкой бумаг и чемоданчиком с наличностью. Нет, там был вовсе не битком набитый чемодан, что вы! Но два десятка десятирублёвых пачек в банковских полосатых поясках имелось.

— Вот, Илья Алексеевич, как договаривались — деньги пострадавших и их списки.

— Что-то многовато денег, а? — спросил я. — Говорили, двести человек обманутых или около того, да по пятидесяти рублей…

— Видите ли, ваша светлость, господин Фетясов изо всех сил старался содействовать отделу дознания. В порядке личного извинения им предложено возвернуть обманутым господам вдвое против суммы, которую у них мошеннически отняли.

— Ах, вот оно что! И что? Помогло ему содействие?

— А как же. Счастливо избежал полной конфискации имущества. Отделался крупным штрафом и лишением дворянства. Да это не конец света! Отбудет каторгу, поселится со