Роман Злотников - Виват император! Армагеддон Страница 36

Постышев потер ладонью лицо, вздохнул, потом сладко потянулся, сгреб листки распечатки и, свернув их в трубку, пошел на кухню. На этот раз старый способ не сработал. Обычно, когда какая-нибудь информация заводила его в тупик, ему достаточно было изложить все, что он накопал, на бумаге или, на самый крайний случай, порассуждать вслух, после чего все как-то само собой становилось на свои места, а ему оставалось только удовлетворенно хихикать над собственной тупостью. Но сейчас ничего не вышло. Вывод был один: весь этот собранный им ворох информации (ну еще бы, почти восемь мегов) все же пока недостаточен, чтобы сделать хоть какие-то выводы. Уж больно странен вывод, к которому он пришел, — подозрительная подрывная организация, не жалея сил и денег, работает на благо России!

На кухне Виктор достал здоровенную чугунную сковороду, скомкал по отдельности листки распечатки и подпалил получившуюся груду. Он стоял и смотрел, как тонкая финская бумага чернеет и съеживается, осыпаясь мелким пеплом, когда запиликал мобильник, валявшийся на столике в прихожей. Виктор побежал туда.

— Алло?

— Витя, навести старика… — И тут же короткие гудки.

Голос в трубке был ему незнаком, но смысл сообщения был достаточно ясен. Постышев усмехнулся. Хотя Дед тогда вполне ясно приказал ему не торопиться с выводами, по некоторым косвенным признакам Виктор понял, что тот изнывает от нетерпения. Но Постышев решил быть максимально скрупулезным. К тому же какие выводы он мог представить сейчас? Альтруисты, пусть не совсем обычные, поскольку альтруизм слабо сочетается с прагматичностью и богатством, а Фонд — организация прагматичная и богатая, ну, еще слегка подозрительные, поскольку некоторые стороны их деятельности, как ни крути, явно выглядят подозрительно, но ведь до сих пор они не совершили или, по крайней мере, не были замечены ни в чем предосудительном. Учитывая, что в последнее время Большой папа ФСБ стал чуть ли не лично «крышевать» сию организацию, шансов откопать еще что-нибудь практически не осталось. Так что можно было докладывать, что все чисто, и со спокойной совестью приступать к какому-то иному общественно полезному труду. Но все дело было в том, что ни Дед, ни сам Постышев уже давно не верили в альтруизм…

На Дедову дачу Виктор добрался, уже когда стемнело. На предпоследней остановке в вагон электрички ввалилась веселая подвыпившая толпа, и Виктор поплотнее надвинул на лоб кепку-лужковку. По этой линии имели дачи довольно много его знакомых, и ему не очень хотелось объяснять, куда это он так поздно едет (на работе по-прежнему считалось, что Дед держит его в опале). Конечно, в случае неожиданной встречи можно было отбояриться, мол, еду к Димке или Тропачеву, или вообще сделать многозначительное лицо и сказать с намеком: «Так, к одной знакомой», но Виктор знал, что подобные стыковочки всегда чреваты тем, что имеют обыкновение рано или поздно всплывать в самом неподходящем месте и в самое неподходящее время и ложиться последними необходимыми камешками в сложную конструкцию крайне неприятных выводов.

Дед пил чай. Чай он признавал только особенный, густой, почти черный, чуть ли не полпачки на заварочный чайник (правда, и чайник был почти пол-литровый). Заваривал он его на ключевой воде, вскипяченной в самоваре, притом не электрическом, а настоящем, с углями. Поэтому на работе он перебивался кофе. Когда Виктор появился на террасе, Дед кивнул ему на старенький гнутый венский стул и добродушно пробасил:

— Садись. Наливай. Прелесть, а не чаек.

Это означало, что Дед объявился на даче только сегодня, причем после долгого перерыва. В противном случае чаек был бы только «приятственным».

После чая они перешли в комнату. Дед расположился на диване, Виктор скромно уселся в кресло. Дед некоторое время молчал, потом наконец спросил:

— Ну как наши дела? — Заметив улыбку на лице Постышева, он смутился и пробурчал: — Ладно-ладно, наши, ваши — все едино, давай рассказывай.

Виктор откинулся на спинку кресла и начал: «Фонд Рюрика» — частная благотворительная организация, номинально управляемая общественным советом из десяти человек, структурно состоит из девяноста региональных организаций численностью от пятнадцати до семидесяти человек каждая и центрального офиса, в подразделениях которого работают около полутора тысяч человек. Региональные организации занимаются распределением финансовой помощи, грантов семьям военнослужащих и работников правоохранительных органов, погибших при исполнении воинского и служебного долга, а также реализацией программ восстановления памятников истории, проведением региональных конкурсов, но, в первую очередь, сбором и классификацией информации. Причем для сбора информации они широко используют метод, ранее считавшийся более характерным для спецслужб. Это так называемый метод меморандумов. То есть, кроме сбора и обработки статистических материалов в финансовой, социологической, экономической, правоохранительной и иных областях, региональные организации Фонда раз в полгода обращаются к нескольким сотням жителей своего региона с предложением составить меморандумы по тем или иным темам.

Подбор респондентов довольно широк — от ди-джеев молодежных дискотек до домохозяек, от воров до фермеров и от политиков регионального и федерального уровня до бомжей. Оплата не слишком щедрая — от 25 до 1000 долларов в рублевом эквиваленте, но у тех, кому предложенная оплата представляется слишком низкой, разница в стоимости покрывается имиджевым выигрышем. Сотрудничество с «Фондом Рюрика» в последнее время стало среди политической тусовки довольно модным, знаете ли. Темы докладов тоже различны. От стандартной для аналитических служб многопрофильной аналитической справки до, скажем, таких: «Как изменилась жизнь в деревне Малые Луга за последние полгода» или «Самые влиятельные люди среди жителей поселка Машзавод и тех, кто к нам часто приезжает либо имеет здесь свой интерес». Так что, вне всякого сомнения, сегодня «Фонд Рюрика» имеет наиболее полную базу данных о состоянии дел и общей обстановке как в каждом из регионов, так и в стране в целом. И, насколько я смог выяснить, столь благожелательное отношение к Фонду вызвано еще и тем, что, во-первых, полученной информацией Фонд делится с руководством страны, причем подчеркнуто беспрекословно. А во-вторых, Фонд заслужил, скажем так, опасливую благодарность некоторых влиятельных людей тем, что, получив некую информацию, которая могла бы принести этим людям серьезные неприятности, он, опять же очень подчеркнуто, никак ею не воспользовался…

Когда Виктор закончил, Дед несколько секунд сидел, размышляя, потом поморщился и с тяжелым вздохом сказал: