Рысюхин и пятнадцать бочек джина - Котус Страница 30

съеденных сухих пайков и расходов «на износ ресурса накопителей», зажать премии было бы просто жлобством, на мой взгляд. Офицеры единогласно решили, что им я награды отдам на общем построении, вместе с остальными бойцами, что вызвало большое уважение со стороны деда. Заодно и распределили медали среди участников манёвров, оделив ими не только миномётчиков, но и ремонтников, что споров вообще не вызвало, и сапёров, и разведчиков. Как-то очень уж тонким слоем медали размазались, ну, тем они и ценны, что не каждый их имеет.

Вася Васевна заехала в Дубовый Лог — поздравить с наступающим, потискать Мурыську, ну, и обменяться подарками, а заодно и новостями. Вот, совместил полезное с необходимым: отвёз её обратно в Минск, откуда она поездом отправится праздновать в Могилёве, со «своим Слоником», а попутно отдал список награждаемых в штаб округа. К моему удивлению, за медалями и удостоверениями к ним сказали приезжать уже пятого января. Я думал, дело затянется на дольше.

Встретили Новый год почти так же, как прошлый, разве что полугодовалая Катя заставила вспомнить, как обходились с Ромкой того же возраста. Но съездили в новогоднюю ночь в Червень, где Ульяна снова запустила фейерверк. Только на этот раз заранее предупредили руководство города, да и Уля разучила несколько новых огненных узоров, так что зрелище получилось пусть не слишком длинное, минуты три с половиной, но красивое и разнообразное. Во всяком случае зрители, которых было многовато для случайно гуляющих в это время в этом месте, остались в восторге. Первого января, немного отоспавшись, съездили и в Смолевичи, погуляли по городу засветло. Разве что за закусками пришлось заглянуть домой — запасённые всеми правдами и неправдами рекордные триста килограммов куриных крылышек разлетелись раньше, чем мы собрались перекусить, а жители родного города без них никакой «пикник» или праздник на свежем воздухе уже не признавали. Ну, и мы за компанию, разумеется.

Вообще родительский дом неприятно поразил некоторой заброшенностью. Да, Архип Сергеевич с женой всё же построил свой дом, на выкупленном пустыре чуть дальше по нашей же улице. Участок был совсем небольшой, по подсчётам деда не больше пятнадцати соток, и дом там поставили тоже скромный, но, для солидности, в два этажа. На первом разместили гостиную, кухню с комнатой для прислуги, топочную, а также кабинет с приёмной, на втором — хозяйскую спальню и три гостевые, на случай приезда младших родичей, с отчётами ли или с просьбами.

Так вот, Беляковы съехали, сманив с собой (с моего согласия) и Ядвигу Карловну, повышенную по такому поводу с кухарки до домоправительницы. Вся активность в доме свелась к лавке и конторе при ней, разве что Семёныч регулярно протапливал печи, да раз в неделю приходящая прислуга делала влажную уборку. То есть, заброшенным дом не стоял, но тем более неприятным и шокирующим стал поселившийся в нём нежилой дух. Походив по дому и изрядно подпортив себе праздничное настроение, решил, что хотя бы неделю в месяц буду жить здесь. С кем-то из семьи, или один — как получится, но обязательно, чтобы дом, в котором вырос, не превратился в склад мебели при конторе. К некоторому моему удивлению, жёны эту идею полностью поддержали. Или им просто надоело имение, захотелось пожить в хоть каком, но городе? Тоже дело не последнее, дичать не надо.

День шестого января выдался ясным, солнечным, с лёгким морозцем. Посмотрев на погоду, мы со Старокомельским решили провести торжественное построение и награждение дружинников на площади в Рысюхино. Благо — выходной день, можно и праздник устроить. Оставив «на хозяйстве», включая охрану портала, минимальный расчёт из числа тех, кто наград в этот раз не получал, зато успел в той или иной мере накосячить, отправились «в люди». Понял, что для торжественности и вообще для солидности остро не хватает своего знамени. Дружине вроде не положено, но недаром же Государь минимум дважды назвал моё личное войско родовой гвардией? Гвардия уже может иметь штандарт, правда, при наличии определённых заслуг. Нужно будет обратиться с прямым вопросом об этом при первой же возможности. А пока пришлось обойти несколькими вымпелами с изображением Рысюхи, как герба рода.

Получилось торжественно. Вручил и медали нижним чинам, и награды с новыми погонами моим офицерам. Ещё раз, уже и для гражданских, зачитали высокую оценку выучки дружины, которую дала Императорская комиссия. Ну, а потом устроили народные гуляния: по уже сложившейся традиции выставили и нашу полевую кухню, и стандартную армейскую, которую в своё время закупили для изучения. Как мрачно шутил дед — для изучения того, как делать не надо. Зато котёл в ней большой, можно надеяться, что заваренного в нём чая хватит на всех желающих. Спиртного на улице не наливали, но, разумеется, нашлись те, кто принесли своё — под бесплатную горячую закуску, да по приятному поводу, почему бы и нет? Ну, а бойцы винную порцию тоже получат, но — в расположении. Причём на выбор из трёх вариантов, а награждённым, по желанию — двойная порция.

Насколько могу судить, праздник понравился всем — и жителям села, и бойцам дружины (или всё же гвардии?), а заодно дал понять всем, что, начав служить мне — солдаты и офицеры не перестали служить Империи, и Империя это знает. Тоже повышение статуса — бойцы, которые служат в дружине графа Сосновича, насколько я знаю, государственных наград за свою службу не получают. То есть, и там и там — дружина, но есть нюанс…

После этого я, как и планировалось, озаботился сборкой новой пластинки. Решил включить туда и известные «в узком кругу» песни, которые, тем не менее, на пластинках пока не выходили, то есть — «Снежинку» и «Колыбельную для медвежонка». Тем более, что Анне Петровне они понравились, по её словам — вот, пусть будет запись. Попросил Машу и Ульяну оформить пока эти две и записать в домашней студии на пробный диск, пусть без оркестровки, просто показать «эталонное звучание», чтобы не объяснять «на пальцах» и не «блымкать» губами. Сам стал думать о том, чем дополнить, надо ещё минимум четыре композиции, но «Апрель» плохо вписывался в имеющуюся компанию.

Но через две недели творческий процесс был прерван.

Я ещё седьмого января обратился с вопросом о знамени для своей родовой гвардии — если её можно так называть. Правом прямого обращения к Государю решил не злоупотреблять, поговорил на эту тему с Прокречетовым. И вот — пожалуйста, фельдъегерь! С увесистым пакетом, в котором оказалось готовое знамя, его описание для геральдической палаты со всеми специфическими