Эпоха Опустошителя. Том VIII - Вел Павлов Страница 29

Глава 10

Сумрак и Баламут…

Аххеский пантеон.

Ианмит. Твердыня великого дома Иан.

Дворец. Гостевые покои.

Поздняя ночь…

После прощального вечера дворец спал. Либо делал вид, что спал. Именно под покровом ночи зачастую принимались судьбоносные решения, которые могли пошатнуть известный миропорядок не только в том или ином пантеоне, а на всём Вечном Ристалище. Так ли будет сегодня могло рассудить лишь время и отдалённо-мрачное будущее.

Один из мужчин с комфортом устроился в кресле и поцеживал восхитительное вино, выращенное на лучших виноградниках дома Аванон, а второй неспешно прохаживался вдоль панорамного окна, то и дело поглядывая на ночной Ианмит.

— Не люблю переливать из пустого в порожнее, но треть сегодняшних бесед касалась именно его, — с явным недовольством отозвался будущий глава дома Урелей, продолжая мерить апартаменты неторопливыми шагами. — Мы точно о нём всё знаем? Возможно, у Сианы и Кайсы больше информации?

— Знать хлебом не корми дай о чем-нибудь посудачить, а о Неугасаемой и говорить не стоит. Она себе на уме, — отмахнулся вяло Бальтазар, глядя на собеседника через призму фужера с алкогольной субстанцией внутри. — Всё под контролем, мой друг. Для беспокойства нет причин. Ты ничем не рискуешь.

— Я рискую репутацией! И мне это не нравится, — поморщился с явным презрением оборотень. — Ублюдок начинает раздражать. Из досадной помехи он перерастает в докучливую проблему. Как и его наставник. Имя мелкого уродца всё чаще на слуху у вельмож. Его влияние растёт, а ты бездействуешь.

— Не преувеличивай, — чуть скривился Ксант, слова Урелея задели его за живое. — Изувер хоть и легенда, но уже не тот, что раньше. Если мои информаторы не лгут, то от Дэймона Хаззака осталось лишь его славное имя.

— О чем ты? — с подозрением осведомился Гаерон, приподняв одну бровь.

— Если молва не врёт, то после своего «возвращения» Изувер растерял большую часть своих возможностей и сил, — честно признался Бальтазар. — Раннее Дэймон и Имания являлись непоколебимыми столпами дома Хаззак, а сейчас осталась только Имания. Это ослабило их позиции, как будущей пятой великой силы Аххеса. Как ты выразился «уродец» отныне может рассчитывать только на помощь названной тётки. Кроме неё его никто не прикроет.

— Ты забываешь о Кайсе! Так или иначе, но от него надобно избавиться. И чем быстрее, тем лучше! — чуть повысил голос Гаерон. — Я молчу уже о том, что выродок оскорбил лично меня. Будь моя воля и я прикончил бы его еще на спарринге. Мне даже омерзителен его запах! Ты представляешь сколько сил я трачу на то, чтобы терпеть подобное?

— Представляю, — расплылся в коварной усмешке Бальтазар. — Однако нужно признать, что с Эйдером он разобрался достаточно быстро. Подобное необходимо обмозговать. Как и тебе, мне он тоже не нравится, но до поры до времени придётся мириться с его персоной.

— Ты снова забываешь о Кайсе! — повторил колко Урелей. — Её позиции не хуже твоих! Если ты оступишься, то все наши планы пойдут прахом.

— Хватит о ней болтать! ОНА СЛАБА! — с нарастающим бешенством выпалил Ксант, яростно хлопнув ладонью по подлокотнику кресла. — Изувер больше не боец. Имания всюду не успеет. Морриган не покидает подземелий нашего дворца. Щенок рано или поздно сдохнет. Я буду медленно уничтожать её фундамент. Представив его миру, она загнала себя в ловушку. Отныне он под прицелом множества глаз. Его враги — это лично его враги, а её враги — это тоже его враги. Отныне же их стало только больше. На Аххесе злопыхателей у него хватает. Иерихон спит и видит, когда прикончит ублюдка. Несколько северных кланов обозлены на него. Сама Шариса Шепот Смерти желает ему гибели из-за того, что он лишил её наследника. Теперь же он отыскал кровных врагов на Востоке. Более чем уверен, что Кассандра не простит ему подобного оскорбления. Теперь ты понимаешь, что Кайса всюду не успеет? Я ей этого не позволю!

— Кроме слов я ничего не услышал, Бальтазар! — едко отметил Гаерон. — У выродка имеются не только враги, но и друзья. Даже с утратившим силы Изувером, Хаззаки многого стоят.

— Друзья? — фыркнул презрительно Ксант. — Как раз кроме Дэймона и Имании у него никого нет.

— Ты забыл слова Никты? — нахмурился недовольно Урелей и скрестив руки на груди, оперся спиной на панорамное окно. — Леандр и Илай тоже ведут себя с ним чересчур дружелюбно. Поведение Сианы заставляет задумываться. Уже это подозрительно. И не забывай об Анне. Ты слышал, о чем она говорила. Ей приглянулся уродец.

— По большому счету мне плевать на столь ущербных лиц, — задумчиво изрёк Бальтазар, касаясь подбородка. — Ни Илай, ни Леандр и уж точно ни Анна, никогда не станут у руля своего дома. Они жалки и ничтожны в моих глазах. Про горгон я вообще молчу, — хмыкнул брезгливо мужчина. — Обиженные на весь мир затворницы. Хотя им необходимо отдать должное. Их дар являлся жутким проклятием, но благодаря упорству они обратили его в благословение и уважаемую родословную. С тех пор они чтят собственную независимость больше, чем что-либо. Отвергают любых покровителей. Не возводят в их честь святилища. Они лишены поддержки богов.

— Горгон можно понять, — усмехнулся Гаерон. — Как-никак в незапамятные времена их прародительница пострадала от оберегов Аххеса. Когда-нибудь я обязательно обзаведусь одной из таких жен, как Кайса.

— Теплишь надежду произвести на свет еще одну Морриган? — иронично заметил Ксант. — Ну и на здоровье! Как только стану главой дома сразу же избавлюсь от её мамаши, а саму Кайсу передам тебе в качестве трофея. Как тебе? Только не забудь её хорошенько «воспитать», — с мерзкой усмешкой заключил сын Данакта.

— Идея весьма занятная, но ты еще не глава дома, Бальтазар, — с холодком заметил Урелей, пряча довольную улыбку. — Не забывай, что Забытие Пески помогли не только тебе, но и мне. Я до сих пор не могу понять, почему твой отец позволил дочерям Лиамы Креамх вступить в брак с наследниками старшейшего ордена.

— Отец не дурак, — загадочно изрёк Ксант. — Он пытается держать всё под контролем. Я более чем уверен, что подобным жестом он решил осадить Аэрию Ветроносную. Всё-таки их женитьба обсуждалась еще во время войны с Аделлумом.

— В чем-то ты