Рысюхин и пятнадцать бочек джина - Котус Страница 27

«И ты будешь спорить ещё⁈ Вроде наивный детский щебет, да — а парой фраз выдала окружающим всю нужную информацию и расставила все акценты. Включая отношение Семьи к отдельно взятому барону».

«Да уж. Особенно это внезапное „дядя Юра“ и „тётя Маша“ вместо обычного обращения по имени и отчеству! Сам в шоке!»

«Вот-вот. Это как метка собственности: наше! Домашнее! Лапы не тянуть!»

Да уж, за такой заход надо рассчитываться, благо, в загашнике кое-что есть.

— Есть, конечно. Правда, вещь совершенно сырая, ещё не отрепетировали её вообще.

— А давайте в музыкальную гостиную пойдём, и вы мне споёте?

Отказываться в таких случаях категорически не рекомендуется, да и желания нет. Так что — пошёл, конечно, взяв под руку Её Высочество, так сказать, «как взрослую». В гостиной взял в руки гитару и, проверяя настройку, рассказал, что собираюсь петь:

— Это тоже зимняя песня. «Колыбельная для медвежонка», причём для белого. Я её пока что только сыну своему пел, и то два раза и то «а капелла», так что сейчас будет, можно сказать, дебют и премьера.

Подождав, пока более-менее установится тишина, я негромко запел:

— Ложкой снег мешая, ночь идёт большая[1]…

Когда песня закончилась, Анна Петровна, сидевшая в задумчивости, так же задумчиво протянула:

— Надо князю Медведеву спеть, ему понравится, для внуков.

«Заметь — князю, не „дяде“ никакому».

«Ладно, ладно. Правда, возможен и такой вариант: сама она на самом деле такая, как выглядит, но старательно отрабатывает инструкции старших, кому что и как сказать».

«Возможно. Но и эта задача наивной малышке не по плечу».

Тем временем Её Высочество продолжила:

— А когда у вас новая пластинка выйдет? Я уже скучать начинаю по вашим новым песням!

Вот и пошли прахом мои усилия прекратить нарываться на музыкальном рынке. Придётся в следующий раз, как буду в Могилёве, заглянуть к профессору, а только по мобилету с ним и общаемся. Можно, конечно, и напрямую к звукозаписывающей конторе обратиться, дорожка протоптана. Но есть, как говорит дед, нюансы. Во-первых, нужны исполнители. Во-вторых — репетиционная база. Ну, и репетировать с ними тоже кому-то и когда-то нужно. Если отдать всё это на откуп фирме грамзаписи, они, конечно, справятся. Но на мой доход с пластинки это повлияет самым пагубным образом. Не говоря уж о том, что и вопрос контроля качества исполнения при этом уплывает из моих рук полностью и безвозвратно. И может получиться, что запишут такое, под чем стыдно будет видеть свою фамилию. При полном формальном соответствии тексту и нотной записи.

— На полноценную пластинку у меня пока новых песен нет. Разве что разбавить старыми — ну, или посвятить зиму музыке, но тогда раньше конца весны результата ждать не придётся.

— Эх, значит, будем ждать весны.

Что ж, заказ понятен. Неизвестно пока, от кого он исходит, но…

— Папа говорил, что ваша фантазия сейчас на благо армии работает, но сейчас же вы ту работу закончили? Представляю, как это романтично: вокруг снега, пустые поля и леса, а посреди стоит уединённая усадьба, где возле камина творится искусство! Ах!..

Не стал поправлять, что усадьба не такая уж уединённая, и поля с лесами вокруг далеко не бескрайние. Никого такие подробности не интересуют, желает дочь Императора романтику — значит, должна быть романтика.

«Ага, командир сказал, что суслик птичка — все ищем пёрышки».

«Ну, где-то так, да. А в твоём мире, я смотрю, весьма неравнодушны к сусликам, у тебя целая куча поговорок и шуточек именно про них».

«Ну так, суслик — он, сцуко, личность[2]!» — И заржал, аки конь.

На этом Анну Петровну увели спать, всё же два часа ночи, я только и успел записать ей слова колыбельной. И все остальные тоже разошлись, правда, спать мы легли только ближе к четырём: мои жёны были очень возбуждены, но не в том смысле, как хотелось бы, а по поводу обращения к нам Её Высочества как к «дяде» и «тётям». Случай на самом деле вопиющий, если честно, так что их желание срочно обсудить его я вполне разделял. Высказанная мною версия деда, что таким образом августейшая Семья руками младшей из дочерей просто «пометила территорию», была признана одной из наиболее вероятных.

Первый день после бала все отсыпались, но и на второй уехать не получилось: ещё накануне передали распоряжение быть готовому к десяти утра для Высочайшей Аудиенции. Это, кстати, было ещё одним поводом для переживаний и обсуждений и перед сном, и весь «отсыпной» день.

Аудиенция оказалась не личной, в Малом тронном зале собралось более полутора сотен человек, в основном офицеров. Как выяснилось, приём был посвящён подведению итогов осенних манёвров и завершению работы комиссии по формированию штатного расписания новых подразделений. После формального и краткого предоставления отчётов — детальные были поданы в рабочем порядке заранее, тогда же установленным образом рассмотрены и утверждены. Сейчас шло формальное подтверждение того, что дело закончено. Важная, между прочим, часть работы, как мне объяснил дед, в том числе и на примерах. Причём от некоторых его примеров становилось по-настоящему грустно.

Потом изложили официальные результаты всего действа, которое было велено считать завершённым успешно, при этом прозвучала оговорка, что «получено много материалов для размышлений». Ну, а минут через пятнадцать, когда все убедились, что каждому из пришедших понятно, по какому поводу собрание и какие все молодцы, началось то, чего и ждали большинство участников. А именно — награждение по результатам.

И тут проявились интересные нюансы. Например, полковника, руководившего лагерем, отметили благодарностью в приказе — и на этом всё. Даже не пригласили на собрание. Видимо, нагрешил изрядно, но пользы принёс всё же больше, но — ненамного. Баланс сошёлся с минимальным плюсом, так сказать. Зато командир пехотного полка, который своими подчинёнными изображал сразу два «условных пехотных подразделения», а также обеспечивал изготовление и расстановку чучел, плюс уборку «условно погибших условных противников», получил орден «За заслуги перед Отечеством». Третьей, правда, степени, поскольку раньше такого не имел, и выглядел полностью довольным.

Меня тоже отметили, причём особо. Отдельно — за создание воинской части нового образца, отдельно — за «отменную выучку и отличное состояние материальной части». И отдельно же — за совершённый переход своим ходом в тысячу сто километров. Как было сказано — с превышением