Газлайтер. Том 34 - Григорий Володин Страница 26

весь в крови, израненный, дышит с хрипом, тщетно пытается перевернуться и забиться в тесной норе, чтобы защититься, но длинные копья достают его в любом случае. О том, чтобы раскидать валуны, речи даже не идёт. Противоположная стена берлоги упирается в толстые корни многовекового дерева, и мишка также не может прокопать себе выход на свободу.

— Мерррзко, фака, — цедит Змейка, уже обратившаяся в боевую форму так резко, что стягивающие её тело ремни полопались.

Я только киваю. Полностью согласен с хищницей. Зачем измываться? Добейте, если вам нужна шкура или мясо. Да и явно не наши это поселенцы — одежда у них слишком рваная, чужаки. Наши бы так не выглядели: у нас дешёвое шмотьё своим продаётся, хоть что-то приличное носят.

— Убей… — кажется, и Грандбомжа проняло. Да и Финрод насупился.

Я бросаю охотникам:

— Судари, чем вы занимаетесь?

Живодёры сразу оборачиваются, сначала хлопают глазами, угрюмо настораживаются, видимо, испугавшись, что я заберу медведя, затем узнают меня и делают подобие поклонов. Один — каменщик, судя по энергосетке, — отрывисто отвечает:

— Ваше Величество, охотимся, видно же.

— Это вы называете охотой? — киваю на берлогу, откуда доносится жалобный стон. — Я немного не понял: вы охотники или живодёры?

— Ну, мы просто играемся…

— Играетесь?

— Ваше Величество, мы же закона не нарушаем. Аномальных зверей убивать можно и в вашем королевстве.

И правда, никакого запрета нет. Убийство аномальных зверей у нас разрешено, даже наоборот, поощряется. Существующий закон в первую очередь имеет в виду тех, кто постоянно нападает на людей: тварей, что лезут в деревни, режут скот, устраивают хаос. В таких случаях сокращать численность даже необходимо. Но вот именно медведь-жуй в опасную категорию никак не входит. Он ленивый, людям на глаза не суётся, первым не нападает. Ему проще в тени спать и жевать свою кору, чем связываться с человеком. Да и одно дело — убивать, совсем другое — устраивать садистские игры. И вот такие пробелы в законе и позволяют заниматься всяким живодёрством.

— Этот медведь что-то тебе сделал? — спрашиваю каменщика.

— Мне? Нет… — удивлённо отвечает он. — Да и кому он что сделает? Это же жуй, он всегда сидит в берлоге.

Змейка оскаливается, показав медные когти:

— Мазака?

Живодёры сразу взбледнули от этой фразы.

Я качаю головой и отвечаю по мыслеречи:

— Нет, Змейка. Вмешиваться напрямую не будем. Своих же законов мы нарушать не станем.

— Ваше Величество, есть ещё к нам вопросы? — нагловато спрашивает каменщик-живодёр, увидев, как хищница раздражённо опустила когти, что придало ему храбрости.

— Нет, — делаю равнодушное лицо и ухожу обратно к дороге. Мои спутники следуют за мной, в том числе недовольно шипящая Змейка. Горгона привыкла жить по чести и никогда не мучает добычу. Да, она убивает, бывает очень жестоко, но схватка и пытки — это разные вещи.

Между тем за нашими спинами охотники принимаются за старое, и медвежий рёв возобновляется. Как я и сказал — своих законов я не нарушаю. Но при этом наблюдать за этой картиной мне тоже неприятно. Поэтому действую иначе. Подключаюсь ментально к легионеру-друиду. Даю ему команду отодвинуть с тыльной стороны берлоги древесные корни, и открывается узкий проход.

Мишка замечает его и отползает. Для охотников же всё выглядит так, будто медведь каким-то образом умудрился спрятаться в темноте берлоги. Они тыкают копья в щели — пусто. Нервничают, оглядываются. И тут, словно из ниоткуда, сам мишка появляется у них за спиной. Обойдя берлогу с другой стороны, он бросается прямо на мучителей.

Начинается настоящая мясорубка. Зря каменщик «охотился» без доспеха, наплевав на технику безопасности. Потому что мишка первым делом сносит голову именно ему, звериным чутьём почувствовав в нём самую опасную угрозу. Ну или, может, потому, что именно он мучил больше всех. Остальные — обычные физики — даже опомниться не успели. Мишка кромсает их одного за другим, ломает копья, рвёт людей на куски. Крики смешиваются с хрустом костей и визгом, когда очередной охотник падает под тушей.

Я всю эту сцену наблюдаю глазами мишки, ну а мои спутники удивлённо застыли, вглядываясь в листву зарослей, что скрыли берлогу.

— Кажется, кричат уже люди, — замечает Финрод.

— Кажется? Вот тебе и музыкальный альвийский слух, — смеюсь. — На, смотрите.

Передаю всё «кино» в головы спутников, и Финрод ухмыляется, да и Грандбомж, кажется, приподнял уголки губ. Но это не точно — усы мешают разглядеть.

Змейка довольно рычит, хлопает себя по бедру и выкрикивает:

— Сюрпрайз, мазафака!

По сути, я всего лишь показал живодёрам несовершенство их техники безопасности: без каменного доспеха и без контроля местности они решили «развлечься». Вот и поплатились.

Медведь тем временем расправился с охотниками и потопал по нашему следу. Отодвинув заросли, встаёт на задние лапы, пялится мне в глаза, дышит тяжело. Я стою спокойно. Если бы зверь оказался безрассудным и решился испытать судьбу, живым он бы точно не ушёл. Но этот жуй не дурак. Он почуял превосходящую силу, порычал, качнул башкой, потом резко разворачивается и уходит прочь, скрываясь в чаще.

Я поворачиваюсь к Финроду:

— Потом позови телепатов. Пусть найдут этого косолапого и проследят за ним. Может, позже придётся выловить и определить в какой-нибудь заповедник.

Финрод удивляется:

— У нас нет заповедника.

Я спокойно отвечаю:

— Тогда пора его создать.

* * *

Покатавшись ещё пару часиков по округе, мы возвращаемся в Шпиль Теней. Светка, Лена и Гепара сидят в гостиной, откинувшись на спинки кресел; вид у них унылый и измотанный, будто прошли каторгу. Даже у Гепары леопардовые ушки опустились, а ведь они всегда, сколько помню, стояли торчком.

— Что, тяжело быть японской аристократкой? — не удержался и подколол, каюсь.

— Даня, а нельзя мне просто убить каждого, кому не понравится мой поклон на празднике? — с мольбой в глазах спрашивает Светка.

— Видишь ли, Светлана Дмитриевна, часто по японским обычаям при неверном выполнении поклона виновница должна не убить кого-то, а сама совершить сэппуку, — объясняю.

— Уххх, ёлки! — возмущённо застонала блондинка и хлопает по подушкам. — Тогда пошла я снова гнуть спину перед зеркалом.

— Гнуть уже будешь в Рю но Сиро, — останавливаю уже вскочившую жену. — Мы отправляемся сейчас, чтобы вы смогли подготовиться к празднику. Авось и смена обстановки поспособствует более лёгкому освоению церемониала.

Люблю порталы. Пара минут — и мы уже в Рю но