Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова Страница 25

собранный из дикорастущих полевых цветов, собранных в академическом парке, то во время дежурства в столовой очередной ухажер притаскивал Фиалке лишнюю порцию компота, то на ее привычном месте в аудитории на столе обнаруживались безграмотные послания с признаниями в любви — не все кадеты получили хорошее образование, хотя читать и писать, спасибо императору Аврелиану, организовавшему народные школы, умели даже выходцы из низов.

Конечно, на настоящие свидания ни у кого не хватало сил и времени. Откуда? Мы так выматывались во время тренировок и занятий, что вечером едва доползали до постели.

Парочки просто сидели рядом во время лекций. Ухаживали пока совсем по-детски.

Не уверена только насчет Медеи. Она присмотрела себе самого высокого и сильного парня из соседней группы, черноволосого и смуглого. Он был выходцем с юга Империи, с побережья Темного моря. Уроженцы южных земель всегда выглядят старше своих лет, вот и он тоже заметно выделялся среди кадетов.

Не знаю, как далеко зашли их отношения. Мне не было до этого никакого дела, да я бы, пожалуй, и внимания не обратила на Вернона Колояра — так его звали — но он сам, первый обратил внимание на меня.

И вовсе не для того, чтобы подкинуть пыльный букетик цветов.

Медея, Вернон и парни из его команды — он был звеньевым — на каждой лекции усаживались на верхнем ряду. Удобно сверху приглядывать за всеми, обсуждать и насмехаться. Наверное, Вернон в школе был заводилой и умел сколачивать людей вокруг себя. Парни слушались его так, будто он был не звеньевым, а эфором.

Все мои неприятности начались с него! Прежде дочь предателя на курсе просто тихо ненавидели, но не задевали. Вернон решил, что я не заслуживаю мирной жизни.

Наша война развернулась через неделю после начала занятий. Я немного опоздала, вошла в аудиторию последней и теперь пробиралась по рядам, стараясь не наступить никому на ногу. Вернон вытянул длинные конечности, перегородив путь, я не успела отреагировать и споткнулась. Пришлось опереться ладонью на его плечо, чтобы не упасть.

Он в свою очередь обхватил меня лапищами за талию, останавливая. Я поглядела на запрокинутое вверх лицо с брутальным широким подбородком и чуть раскосыми черными глазами.

— Де-ейрон, — протянул он. — Куда торопишься? Ногу мне оттоптала.

Едва ли я со своим весом могла оттоптать кому-то ногу, да я и не успела. Я ничего не стала отвечать, резко сжала бычьи запястья, отдирая лапищи от своей талии, но не тут-то было: он держал крепко. Не бить ведь его в нос лишь за то, что он ведет себя как придурок? Хотя вот она, физиономия, осклабившаяся в ухмылочке, — бей не хочу.

— С тебя плата! За проход по моей территории! И за причиненный ущерб!

Он картинно потер ногу, якобы ушибленную, чем вызвал почтительное хихиканье своей шайки-лейки, гнездившейся поблизости. Наверное, он ждал вопроса, какую плату он хочет получить, но я молчала, прямо и без улыбки глядя в суженные глаза. Портила ему все веселье. Вернон, однако, не унимался.

— Всего один поцелуй, и ты свободна. Можешь, так и быть, поцеловать мою руку, — предложил он великодушно, играя на публику: слушатели снова охотно захихикали. — Большего дочь предателя не достойна!

И тогда я его все-таки ударила. Коротко, сильно, сжатым кулаком по переносице. Дело происходило перед началом лекции по истории, в аудиторию вот-вот должен был зайти мейстер Шоах, и я надеялась, что до драки дело не успеет дойти.

Если так продолжится, то скоро у всех моих однокурсников будут разбиты носы. А у меня отбиты кулаки. Что им спокойно-то не живется?

Вернон грязно выругался, отшатнулся, схватился за нос и вынужден был отпустить меня. Я, не теряя времени даром, перепрыгнула на соседний ряд, пока Вернон, бормоча проклятия, ощупывал переносицу.

— Ты еще поплатишься, Дейрон, — прошипел он вслед сквозь зубы.

С тех пор противостояние постепенно набирало обороты. Вернон не спустил обиду, однако теперь действовал исподтишка. Вряд ли он боялся в открытую со мной драться, но понимал, что тогда накажут его.

Подставленные подножки, вылитый, будто случайно, на спину компот. Во время утренней пробежки он мог догнать меня и тычком опрокинуть на землю. Однажды я заметила, как Вернон и Лесли что-то оживленно обсуждают во время занятий в библиотеке, а вечером, когда заходила в спальню, почувствовала резкую боль в лодыжке. Оказалось, что в дверной проем были вставлены осколки стекла как раз на уровне ног.

Я старалась не обращать внимания на эти мелкие пакости. В конце концов, большого вреда они мне не причиняли. Вернон вел себя как мстительный подросток. Плохо то, что он умел казаться очаровательным и был у преподавателей на хорошем счету. Ему симпатизировали. А он постепенно всех настроил против меня. Ему даже слишком трудиться для этого не пришлось, все и так меня терпеть не могли.

На первом курсе развернулось настоящее партизанское движение под лозунгом «Достань Дейрон!». От Веелы и Ронана я не ждала ножа в спину, да и некоторые однокурсники просто молча не обращали на меня внимания, но большинство будто соревновались, как втайне от преподавателей и эфоров доставить мне как можно больше неудобств.

Липкая смола в волосах, которую я вычесывала потом несколько часов. Лужа воды на стуле. Надеюсь, что воды. Да, точно, воды. Они ведь не совсем сошли с ума? Жуки в пюре. Записочки, засунутые в щель под дверью: «Смердь предатилям!» Десятки и десятки мелких, изводящих, гадких случаев.

Я все чаще повторяла слова медитации: «Я ветер, я лечу свободно, преодолевая притяженье. Я поднимаюсь высоко, где нет сомнений и волненья…» Я старалась держаться подальше и говорила себе, что они просто придурки. Ну не колотить ведь всех придурков, которых встречаешь на жизненном пути?

И все равно эти неприятности не давали покоя, не давали расслабиться. Каждый день превратился в борьбу за выживание.

— Почему ты не пожалуешься эфору Эйсхарду? — спросила как-то вечером Веела, когда я заплетала ей косу на ночь. — Он должен знать.

Конечно, от Веелы не укрылось отношение однокурсников ко мне. Защитить меня она не могла, но, кажется, сочувствовала.

«Ха-ха-ха, — мысленно рассмеялась я в ответ на предложение пожаловаться Льду. — Очень смешно!»

Я так и представила физиономию гаденыша, расползающуюся в улыбке: «Да что вы говорите, кадет Дейрон? Обижают дочь предателя? Ути-пути, какое невезенье!»

— Сама справлюсь! — буркнула я.

Конечно, справлюсь. Я не рыдала, не жаловалась, никак не реагировала на издевательства. Однокурсники рано или поздно отстанут.