Исцеляющая тьмой. Вторая жизнь - Нинель Мягкова Страница 25

Учитывая, что Истрина Делл — единственная наследница своего отца и очень, очень богатая невеста, верилось в это с трудом. Но таковы традиции материка — винить женщину при любом удобном случае.

Архипелаг, увы, недалеко ушел. Взять хоть мою матушку…

Получается, Тьмок меня очень вовремя привел в кусты и не позволил случиться непоправимому. А то несчастная Истрина после вынужденного замужества прожила недолго.

Доказать ничего не вышло, но слухи бродили разные.

— Ваше высочество, шли бы вы… в бальный зал по-хорошему, — оскалился Ярвид. — Не ровен час, с вами тоже может произойти что-нибудь неприятное.

За спиной недовольно засопел Аксель. Я его пыхтение уже научилась отличать. Вот-вот сорвется причинять добро и наносить справедливость.

Благо Альрик бдит и придержит рьяного братца.

Пока что.

— Что именно? — я наивно захлопала ресницами и шагнула ближе к троице.

Истрина из-за спин парней замотала головой, умоляюще округлив глаза. Надеется, что я сумею вырваться и побежать за помощью?

А смысл?

Учитывая недвусмысленную ситуацию, благородной йоруне все равно навяжут брак с одним из подонков.

Зачем ей такое, с позволения сказать, счастье?

— Говорят, правитель архипелага буквально купается в золоте, — протянул задумчиво молодой йор Скарн, похабно оглядывая меня с головы до ног.

Эй, вообще-то я несовершеннолетняя!

— А что, казна уже пуста? — притворно нахмурилась я. — И батюшка ваш разорился?

Тут я била по больному.

Точнее, била в точку, о существовании которой никто, кроме семейства Скарн, не подозревал.

Йор Скарн-старший, он же главный казначей его величества, давно и планомерно обкрадывал короля. По мелочи — тут сотенка, здесь тысчонка. И если бы не эти два обормота, давно бы стал богатейшим человеком в государстве, но увы — один сын обожал карточные игры, а второй — баб.

И деньги в семье не задерживались.

Пока утечка шла контролируемо и скромно, все сходило преступникам с рук. Но уже очень скоро йор Скарн утратит остатки совести и хапнет по-крупному.

Все, что отправят на восстановление пострадавшего от первых прорывов региона на юге.

«Зачем тем, кто и так почти подох, деньги?» — рассудит он.

И будет в корне неправ.

Разъяснят ему это в темнице. И ему, и обоим балбесам.

Но к жизни юную Истрину это не вернет.

Молодые братцы-волки оскалились и дружно ко мне развернулись.

— Болтаешь ты слишком много, принцесса, — прошипел Ярвид, сжимая кулаки. — А ну, бегом отсюда, пока язык не отрезал!

Еще и ногой топнул, как на мышь!

Думал, понесусь жаловаться в зал, чтобы кумушки прискакали сюда осуждающе кудахтать?

Спиной я чуяла зарождение защитной сети. Молодец, Райли, наконец-то начал думать в первую очередь об обороне. А вот и угли, тлеющие на ладонях Акселя, — ему не терпится поджарить чью-то задницу.

Но сначала я сама позабавлюсь.

— Как бы вам что не отрезали, — фыркнула я и топнула в ответ, вскидывая руки.

Внутри залов магия под запретом. Но снаружи-то нет, иначе сложные иллюзии и магические фейерверки давно бы развеялись.

Пыльной волной заклинание прокатилось по земле, иссушая травинки и вороша мелкий щебень. Запахло озоном и прелой землей.

— Некромант? — узнал зеленоватый оттенок, окрасивший мои пальцы, Ярвид. — Мне не страшны умертвия, кого бы ты ни подняла!

— А я не собираюсь поднимать, хе-хе, — отозвалась я.

Дуновение праха коснулось штанин братьев, шмыгнуло внутрь и истаяло.

Я с довольным видом отряхнула рукава.

— Ну что ж. Одной проблемой меньше. Теперь дамы рядом с вами наконец-то смогут чувствовать себя в полной безопасности. — Поманила застывшую столбом Инстрину. — Иди отсюда, милая. Им теперь немножко не до тебя.

Девушка улепетнула, только ее видели.

Надеюсь, впредь ей хватит ума не уединяться ни с одним из этих гаденышей, а желательно и вовсе держаться подальше. Пострадать она не успела, только морально, но и этого более чем достаточно.

Два подонка переглянулись и с опаской ощупали себя ниже пояса, совершенно не стесняясь моего присутствия.

Заросли огласил тоскливый вой.

Не избежать бы мне хорошей рукопашной, если бы за левым плечом внезапно не вырос Аксель, а за правым — Райли.

Альрик благоразумно угрожал врагу из-за наших спин. Он пока не в той форме, чтобы с выпускниками тягаться.

— Мне кажется, на сегодня достаточно, — с удивительной сдержанностью намекнул наследник престола.

Скарны прорычали нечто невнятное, но вступать в прямое противостояние с принцем не решились.

— Мы будем жаловаться! — выплюнул Ярвид, протискиваясь боком мимо Альрика. Отчего-то счел его наименее опасным из нашей компании. — Я этого так не оставлю! Я к целителям обращусь! И в суд!

— Милости прошу! — помахала я ему рукой вслед. — Главное, объясните присяжным, при каких обстоятельствах заработали проклятие «покаяния» от некроманта. Оно, знаете ли, просто так не прилипает.

— Мы таких проклятий не проходили, — растерянно шепнул мне в ухо Райли.

— Их не существует. И ничего я этим идиотам не сделала. Безвредная иллюзия, через пару часов развеется. Но страх останется, и, если повезет, — нарушит все соответствующие функции. У вас, мужиков, все очень тонко настраивается. Малейший сбой — и привет, бессилие.

— Пожалуйста, напомни никогда тебя не злить, — пробормотал в другое ухо Аксель.

— Я напомню, — заверил его Альрик. — И его величеству расскажу про этих двоих. Возмутительно — при столь достойном отце такие выродки!

— Как ни прискорбно, обычно яблочки далеко от яблони не падают, — обернулась я к младшему принцу и выразительно подняла брови.

Тот нахмурился.

— Это очень серьезное обвинение, чтобы бросаться им вот так, небрежно, в кустах.

— Знаю. И доказать сейчас что-то очень сложно, — вздохнула я. — Просто будьте с ним настороже.

Укромная полянка опустела, нам тоже пора. Скоро фуршет, торжественные речи, пресловутый фейерверк. Мне нужно к тому моменту находиться рядом с семьей.

Аксель галантно придержал ветви, чтобы не добавлять урона моему многострадальному платью.

Но я не спешила уходить.

Что-то тревожило на самой границе подсознания. Будто мелкими коготками по стеклу — шкряб-шкряб.

— Тьмок, кис-кис, ты где, пузо недочесанное? — позвала я, настороженно прислушиваясь.

Неуловимое и невнятное, но очень знакомое чувство.

Тягучее, словно застарелая зубная боль.