Кодекс Охотника #38 - Юрий Винокуров Страница 24

— Плохо, — тихо сказала Морана. — Если они сейчас объединятся, то расстроят колокол окончательно, и перехода не будет.

— А мы не дадим им объединиться, — отозвалась Темная и улыбнулась так, как умеет делать только та, что любит катастрофы, и у которой мать — сама Бездна. — Сандр, подбросишь меня?

— С удовольствием, — сказал я и обратился к Башне и к энергии Кодекса.

Камень под её ногами стал первой ступенью ветра. Темная сорвалась в небо, как чёрная птица, и в следующую секунду пропала. Не исчезла, нет, а оказалась сразу на семи траекториях, как серый туман, как мифический Ктулху, тянущий свои щупальца к нашим врагам. Напитанная энергией Кодекса, заряженная безумием матери, вдохновленная… любовью к Охотнику.

Семь ударов — семь разорванных связей между чемпионами. Семь струй крови, взметнувшихся к небу кровавым фонтаном. Семь кричащих в агонии тел, с глухим стуком упавших на землю.

Пандора подняла руку, и её многочисленные стаи рассеялись по полю боя бесшумно, как тени от облаков, перекрывая чемпионам путь обратно. Волколеты оплели воздух, Гарнасы мягко стелились над самой поверхностью земли, коротыши-Ритины вцепились в пятки врагов.

Чемпионы, кто был поумнее, остановились, чтобы оценить обстановку. Кто был погорячее — пошёл на прорыв. Но их, конечно же, ждали.

— Теперь моя очередь! — сказала Морана и вдохнула.

Не воздух и не энергия, нет! На этот раз — время. Пыль на камнях, пепел на рукавах, и остаточные звуки, когда-то потерянные в Мироздании. Всё это ворвалось в богиню, как недожжённые письма, и вышло песней Смерти. Никаких криков, только глухая барабанная дробь и четкий топот размеренных шагов. А ещё стук щитов, и голос, который говорит: «Встань ещё раз, твоя битва не окончена!».

И они встали — не только наши. Даже те, кто падал под некрозом Хроники, вставали. И тут их ждал голубой огонь Кодекса — и выбор. Многие выбрали нас, потому что Хроника не предлагает ничего, кроме вечного служения. А мы обещаем покой… и перерождение!

— Сандр! — ударил прямо в сердце Башни голос Кодекса. — Нужен якорь!

— Будет тебе сейчас якорь, — сжал зубы я и распахнул свою душу ещё шире.

По периметру зубцов выскочили энергетические якоря — гладкие, без резьбы, но с памятью рун. Я вписал в них имена — не полностью, а первые буквы древних клятв: И — Истина, Д — Долг, К — Кодекс, Б — Братство, М — Мудрость, П — Прощение. Седьмой остался пустым.

Я посмотрел на Темную. Она улыбнулась и молча нарисовала на якоре знак бесконечности — восьмерку. В небе колокол стал звонче, и я почувствовал, как башня начинает подниматься — не в высоту, а в глубину. Это было особое чувство: словно ты погружаешься в тело Пространства и Времени.

Внезапно мир вокруг возмутился. Треснули линии Хроники, чемпионы взвыли, как волки, у которых отобрали след.

— Держите! — громко крикнул я богиням.

Темная сейчас крушила нити Мироздания, обрезая чемпионов от их подпитки. Морана склеивала души наших восставших воинов, пела, и мёртвые шли за ней. Пандора поддерживала тайные звериные тропы — изящные тоннели между обломками мира, чтобы тем, кто с нами, было куда свалить в последний момент.

Хроника поняла, что проигрывает по своим же правилам, и пошла ва-банк. С плеч марионетки-чемпиона слетел плащ, который оказался крыльями. И сама Хроника рванула прямо к нам, своей тенью прикрыв солнце. Копье в руках, клинки на локтях, шипы — по всем телу.

— Сандр! — взвизгнула Пандора, но я контролировал ситуацию и лишь с усмешкой покачал головой.

— Иди, — шепнул я Темной. — Ты справишься.

Она не ответила — просто оказалась перед летящей Хроникой. Их столкновение не было фейерверком — оно было молчанием. Вокруг места столкновения на секунду пропала вся магия. Ни некротики, ни пения, ни звериных кличей — только их двое. Два принципа: её — «ломать связи», и наше — «удержать поток». Оба бойца буквально взяли друг друга за горло. Мира не стало. На миг — вообще. Даже я в Башне почувствовал, как исчезаю.

— Не смей, — услышал я спокойный голос Бездны, которая всё это время присматривала за дочерью. И мир тут же вернулся назад.

Темная, чертыхнувшись, отпустила врага. Хроника ударила — прямо в меня. Личное копье, не Подавитель, молнией полетело вперед, стремительно увеличиваясь в размерах. Я же просто улыбнулся. Иногда нужно дать противнику уверенность в том, что его победа близка.

— Откройся, — шепнул я Библиотеке.

Камень передо мной раскрылся, как створка сейфа, и копьё ушло вглубь — туда, где находились защитные механизмы. Оно было острым и хотело убить меня — но стало ключом. Библиотека закрылась, и её механизмы довольно заворочались, как сытые коты, переваривая халявную энергию.

Кажется, увидев это, Хроника охренела. Я посмотрел на врага и бесстыдно заржал:

— Учись, убогая! У нас всё, что летит в нас, работает на нас!

Хроника снова заистерила. Вокруг неё возникли завихрения пространства — она ломала мир, бросая в нас куски этого самого пространства. Однако Башня уже пела! Седьмой зубец держала сама Бесконечность, и невидимый «двигатель» переносного контура в недрах Башни «раскочегаривался» с каждой секундой, набирая мощь. И одновременно становясь всё более защищенным.

Мы поднимались или опускались, сложно сказать, но мы точно двигались в правильном направлении!

— Сандр, — промолвил Кодекс, и в этом «Сандр» было столько памяти, что у меня кольнуло сердце. — Ещё минута… Нужна жертва.

— Не душа, — ответил я. — Время.

— Принято, — кивнул он внутри меня, и стрелки внутренних часов Башни остановились. Минуту мы жили в растянутой секунде. Этого хватило, чтобы перенацелить стаи Пандоры, чтобы Морана допела свою ноту, и чтобы Темная отрезала последнюю связь чемпионов друг с другом.

— Готово, — сказала Морана.

— Готово, — сказала Пандора.

— Готово, — сказала Темная и, облизнув губы, добавила тихо: — А ещё — вкусно.

— Тогда… нам пора домой, — сказал я.

Колокол ударил последний раз — так громко, что Равномерная, наверное, впервые за всю свою историю услышала чужой голос. Пространство вокруг Башни в последний раз