Отцовский меч - Наиль Эдуардович Выборнов Страница 23

Тогда я осознал, что нужно делать. Дождался, очередного такта этой странной музыки и вплел в нее свою ноту: сместился в сторону и рубанул. Сильно, от души, так, что имей лезвие заточку, наверняка отсек бы своему сопернику кисть.

Ромка выругался, выронил меч и отскочил назад, посмотрев на меня совсем по-другому. И внезапно, неожиданно для самого себя, я явственно прочитал в его взгляде обиду.

– Ты чего? – спросил он. – Мы тут тренируемся или убить друг друга пытаемся?

– Хотел у тебя то же самое спросить, – ответил я, опустив оружие и только сейчас понял, что без мир без музыки боя стал каким-то другим. Пустым. Но тут же осекся, сунул клинок подмышку и, успокаивающе подняв руки вверх, шагнул к нему. – Извини. Сильно болит? Покажи руку.

Роман пару мгновений колебался, но все же решился и протянул мне ладонь, с которой уже успел снять перчатку. Запястье покраснело и опухло, а, когда я прикоснулся к нему, парень едва слышно зашипел сквозь зубы. Но ничего вроде не хрустело, поэтому можно было надеяться, что кости целы.

Я огляделся вокруг, зачерпнул из ближайшей лужи мокрой грязи и толстым слоем шлепнул на ушибленное место. Лучше, конечно, опустить руку в холодную воду, но где нам ее тут взять? У нас с собой имелся только квас, да и тот почти весь вышел. Но ничего, вечером сделаем примочку с окопником и очанкой и все будет нормально.

Повернув голову, я наткнулся на взгляд Игната, который вышел к площадке со странного вида топором в руках. Смотрел он на меня как-то уж очень внимательно и даже задумчиво что ли…

Он подошел ближе, хлопнул Романа по плечу и сказал:

– Нормально бился, молодец. Пойди посиди пока, а потом будем с топором учиться, – а когда Роман отошел, посмотрел прямо мне в глаза и спросил. – Ты ее слышал?

– Что слышал? – вопросом на вопрос ответил я, хотя уже понял, о чем он говорит.

– Музыку боя, – старик не сводил с меня взгляда. – Тут не нужно ничего объяснять, если слышал, сам поймешь.

– Слышал, – негромко ответил я. – Лязг клинков. Ритм. Не знаю, как описать. Потом услышал, что он замедляется и ударил.

– И чуть не сломал своему другу руку, – Игнат вздохнул. – Будь аккуратнее с ним, особенно после того, как он поссорился с отцом. У тебя и так будет достаточно врагов, не нужно делать их еще и из друзей.

То, что я сегодня перегнул палку, было и так понятно. Но оно как-то само собой вышло, я и не думал бить так сильно. До этого ведь, когда с Пашкой дрался, удар сдерживал…

– А насчет музыки, – он усмехнулся. – Это дано далеко не каждому. Если ты слышишь музыку боя, а тем более, если можешь сам ее писать, то в сече тебе не будет равных. Твой отец ее тоже слышал, так что, может быть, ты похож на него гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Он махнул рукой, подзывая к себе парней, дождался, пока они подойдут и выставил перед собой топор, схватившись за рукоять у самого лезвия. Принялся объяснять:

– Это бородовидный топор. Бородовидный он из-за вот этой выемки. Благодаря ней он полегче, и можно держать вот так у самого обуха. Лезвие здесь полукругом, поэтому им в принципе можно резать. Или просто ткнуть. Еще, – он указал пальцем на носок топора. – Вот этой частью можно колоть. Но не очень глубоко, не как мечом, конечно. Топорище можно и железом оковать, тогда и защищаться им получится.

Он рассказывал про боевые качества бородовидного топора, а я слушал и думал: что же со мной происходит. Ясно было одно: я меняюсь, но только вот в какую сторону: хорошую или плохую? И можно ли вообще судить такими категориями?

– Замах здесь другой совсем, да и само оружие короче, зато рубит гораздо глубже, потому что лезвие короткое, а рукоять длинная. И в отличие от меча им можно рубить щиты, если, конечно, железом не окованы. Хотя, если топор хороший, то можно и такие. А еще можно бородкой зацепить щит и отвести в сторону. Или вообще сдернуть с руки, – старый солдат пару раз взмахнул перед собой топором и закинул его на плечо. – А самое главное, если у тебя на поясе меч, как бы ты ни был одет, все равно ясно, что вооружен. А топор с первого взгляда за инструмент сойти может. Так что с завтрашнего дня начнем учиться.

– Деревянные сделать нужно? – деловито спросил Паша, которого, похоже, заинтересовало новое оружие. Ну да, если подумать, оно гораздо больше подходит его характеру, чем меч.

– У деревянного нужного баланса не будет, – помотал головой старик. – Боевые тряпками перемотаем, веревками подвяжем, нормально должно получиться, не поубиваете друг друга. Ну а если поубиваете, то так вам и надо.

Если поубиваем, так нам и надо. Интересно, а парни понимают, что кто-то из нас вполне может не дожить до конца обучения? И то что мы прежними уже никогда не будем? Не сможем сидеть у харчевни, пить пиво со шкварками и трепаться о том, как здорово было бы пойти в новики к Брянскому наместнику. Забудем о прежних немудреных радостях.

И ведь ни у кого не спросишь, что со мной происходит и что с этим делать. Даже у Игната. Он вроде наставник, учитель, но явно считает, что до большинства вещей я должен дойти сам. Возможно, он и прав: иначе какой из меня князь?

Глава 9

Брянское княжество. Васильево село. Поздняя осень 54-го года от Последней Войны.

Время шло, тренировки продолжались. Помимо меча и топора с щитами и без, мы учились сражаться в строю с рогатиной, метать короткие охотничьи копья и маленькие топоры.

Услышать музыку боя мне удалось с тех пор еще дважды. Один раз в поединке с Ромкой, второй – с самим Игнатом. Но как бы я ни пытался вызвать у себя это ощущение, как бы ни вслушивался в звон клинков, ничего не получалось. Заканчивалось все пропущенным ударом, после чего приходилось забыть обо всех этих высоких материях и сосредоточиться на тренировке.

Игнат, похоже, это замечал, и говорил, что умение слушать бой придет само, нужно только научиться сражаться.

С самострелами тоже все оказалось не так просто: болты к нему были самые разные. Узкие и граненые, рассчитанные на то, чтобы пробивать броню, широкие, больше похожие на какой-то столярный инструмент, против бездоспешных, чтобы рвать кровяные