Росомаха - Андрей Третьяков Страница 22

— Я предполагал подобный исход. Предупреждал матушку вашу, что нечистые они на руку. Но, там же любовь-морковь приключилась. Она ентот договор, считай, не глядя подписывала. Как мне объяснила, чтобы имущество государству не отошло, ежели что. Но, именно из-за этого «ежели что» и приключилось. Ну, я так думаю.

— Весьма любопытно, — задумчиво протянул я. — И кто же там стал избранником моей матери?

— Это ведомо, думаю, только ему, — сокрушённо покачал головой Антон Антонович, став похож на богомола. — Ну, ещё паре его доверенных слуг. Матушка ваша, дай Росомаха ей достойное перерождение, скрывалась, как могла. Тут больше слухов, чем информации.

— Ну, а слухи что говорят?

— Разное, — уклончиво ответил мужчина. — Кто-то даже говорит, что видел в карете главу их дома. Но, это скорее всего просто трёп. Достоверная информация отсутствует.

— Так, ладно, об этом я отдельно покумекаю, — задумчиво протянул я. — Давай вернёмся к финансам. То есть, в приходе у нас только сады и аренда изнанки, я правильно понял?

— Всё верно, господин!

— И на текущий момент другого вида бизнеса у нас нет, — размышлял я вслух. — Интересно, можешь выяснить, как разорвать контракт с соседями? И есть ли способ увеличить доходность садов? Не сейчас, так в перспективе? Засадить ещё пару участков, к примеру? Ну, черешней или яблонями теми же. Или вишней, или что здесь ещё растёт? Земель-то свободных много, насколько я успел увидеть.

— Посадки сделать не проблема, — глаза неуклюжего мужика стали ещё больше. Он явно не ожидал подобного разговора от меня. — Вот только урожай сгниёт. Всё упирается в то, что людей у нас мало очень, собирать некому. Двадцать пять процентов деревни, ну, работающего населения, в особняке заняты. Бабы рожают, опять же, регулярно. При этом численность растёт худо, иногда семьями уезжают, хоть и условия им создали великолепные, хвала вашей матушке. Раньше совсем им плохо было, уж простите за откровенность.

— Понятно, — почесал я затылок. — То есть трудовая миграция процветает. Что нужно сделать, чтобы переселялись к нам, а не от нас? Снизить налоги? Бесплатная медицина? Образование? Деликатесы? Что?

— Кабы знать, господин, — тоже почесал затылок Антон Антонович. При этом даже дёргаться перестал, явно задумавшись. — Так ведь можно у них самих поспрашать же! Хотите, на утро соберу деревню на главной площади? Там у людей и поинтересуемся.

— Хочу! — тут же среагировал я. — Организуй, будь любезен. Часиков на семь утра.

— На семь? — недоверчиво поглядел на меня собеседник, явно устав удивляться. — Как скажете. Отдать распоряжение вас разбудить? Обычно вы ранее одиннадцати вставать не изволили же никогда.

— Да, подстрахуй, — одобрил я. — А что по договору?

— Вызову нашего поверенного, пусть изучит. Завтра к вечеру, думаю, всё будет ясно. На этом всё, господин?

— Нет, — покачал я головой и залез в карман. — Вот немного денег. Добавь к необлагаемому налогом приходу, не мне тебя учить. И потрать с толком.

— Отку… — мужчина сам себя поймал за язык. Явно думая, что уже не удивится ничему, он нервно сглотнул и покачал головой. — Как скажете, ваше благородие, всё исполню. Как раз пару задолженностей перед людьми закроем.

Себе я оставил меньше пятидесяти рублей мелкими купюрами. Куда мне их здесь тратить? А так роду помог. Хотя какой это род? Я и слуги. Сам себе помог, получается. Переложил из кармана в свой же карман.

Я с удовольствием доел пирожок и потянулся за следующим. Тонтоныч отказался, хоть я и предлагал. Ну, мне больше достанется.

Проснулся я с рассветом, за час до времени, когда меня должны были будить. Умывшись, провёл лёгкую силовую разминку. М-да, тело крепло на глазах, но всё равно пока оставалось слабым. Очень, если сравнивать со мной прошлым.

Когда за мной пришли, я был уже полностью собран. Наскоро перекусив, я отправился ко входу. Кстати, десятка видов блюд уже не было, чему я порадовался. Перед входом меня ждала двуколка с кучером. Рядом стоял Антон Антонович. Он коротко поклонился, предлагая руку для помощи. Не понял, я что, сам в эту недокарету не залезу? Проигнорировав, я с комфортом уселся на мягкой диван. Управляющий разместился напротив, укоризненно покачав головой.

— Не гоже залезать в карету, как простолюдин, — тихо сказал он. — Вы обязаны принимать помощь слуг, хотя бы символически. Обозначать просто можно, игнорировать — нельзя. Слухи — последнее, что нам нужно!

Кучер тряхнул вожжами, и явно усталая лошадка покатила нас по дороге. Через десять минут мы свернули налево. А ещё через пять я увидел крыши домов.

Деревушка оказалась крохотной. Около двадцати домов, причём некоторые были маленькими, если не крошечными. А у самого большого, аж в два этажа, толпились люди. Взглядом, привыкшим определять количество противника, я определил, что здесь человек восемьдесят-девяносто. Точно не двести.

— Здесь не все? — удивлённо уточнил я у Тонтоныча.

— Окромя детей и занятых в особняке — все.

— Хорошо, — ответил я, выпрыгивая из повозки.

Небольшая толпа почти синхронно поклонилась. А я прошёл к высокому крыльцу, на котором стояли трое: высокий упитанный мужчина, с тремя подбородками, женщина, явно его супруга, дородная тётка с толстой косой, и молодая девушка, довольно симпатичная, стрелявшая глазками в мою сторону.

— Управитель деревни, голова, — тут же подсказал мне Тонтоныч. — С супружницей и старшей дочкой. Его зовут Ефим Александрович, вы всегда звали его Ефимкой. И да, надо дать команду людям распрямиться, так положено.

— Приветствую всех! — громко сказал я, забираясь по ступенькам. — Нужно поговорить, во славу Росомахи!

Откуда вылезло последнее, я понятия не имел, но люди согнулись ещё ниже. Со всех сторон послышалось «во славу». Жестом я приказал, чтобы люди поднялись. Откуда я знаю, как это здесь принято? Ляпну ещё что не то…

— Друзья, — начал я, когда все выпрямились. От первого моего слова у многих округлились глаза, но мне было пофиг. — Я хочу, чтобы началась новая эпоха в нашей жизни. Я пришёл узнать, что нужно вам и вашим семьям. Чего не хватает? Чем помочь вам, что для вас сделать?

Люди вокруг зашептались, даже жена старосты наклонилась к уху мужа. Но, вслух никто ничего не говорил. Я ждал минут пять, но шум разговоров «на ушко» только нарастал. И никто