Электро: Протокол "Тираниум" - xxxFantasy Страница 21

Затем я начал разбирать тумбочку. Вытащил все ящики, которые могли пригодиться как дополнительные препятствия. Ящики были металлическими, что давало надежду на их прочность. Расставил их вдоль стола, создавая дополнительную преграду.

Стул пришлось разобрать. Ножки и сиденье я расположил поперёк дверного проёма, между столом и стеной. Это должно было затруднить любое быстрое проникновение.

В комнате нашлись несколько старых ремней, видимо, оставшихся со времён службы Петровича. Я использовал их, чтобы связать конструкцию воедино. Несмотря на боль в руке, пришлось напрячь все силы, чтобы надёжно закрепить узлы.

Обнаружил в тумбочке несколько металлических банок и коробок. Их я разместил сверху баррикады, чтобы они создавали шум при попытке проникновения.

Особое внимание уделил укреплению слабых мест. Там, где конструкция казалась недостаточно прочной, использовал оставшиеся вещи из тумбочки, превращая их в дополнительные препятствия.

Шкаф, к сожалению, действительно оказался слишком тяжёлым для одной руки. Но я решил использовать его содержимое. Вытащил несколько тяжёлых книг и разместил их на верхней части баррикады.

Закончив с основной конструкцией, я проверил её устойчивость. Баррикада получилась не идеальной, но могла задержать противника на некоторое время.

Я окинул взглядом комнату, особое внимание уделив окну. Жалюзи, закрывающие его, выглядели хлипко, но всё же могли задержать заражённых, если те решат проникнуть через этот путь. Это давало хоть какую-то дополнительную защиту.

Уставший до предела, я опустился на двуспальную кровать. Она оказалась неожиданно мягкой и удобной после всех пережитых сегодня испытаний. Мышцы протестовали, каждая клеточка тела молила об отдыхе.

Прислушиваясь к звукам в квартире, я отметил, как тихо стало вокруг. Только моё тяжёлое дыхание нарушало эту неестественную тишину. В голове крутились мысли о виденном сегодня: о том, как заражённые карабкаются по стенам, о их слаженных действиях, о том, насколько они стали умнее и организованнее.

Постепенно мысли становились всё более спутанными, сознание начало уплывать в сон. Но это был не спокойный сон — чуткий, беспокойный, полный тревожных образов. Каждое шорох заставлял меня вздрагивать, каждый звук казался угрозой.

Во сне я видел заражённых — они двигались по стенам, словно пауки, их глаза горели нездоровым огнём. Они общались между собой без слов, понимали друг друга с полувзгляда. Эти видения были настолько реалистичны, что я несколько раз просыпался в холодном поту.

Но усталость брала своё. Постепенно моё дыхание стало ровнее, мышцы расслабились. Даже во сне я продолжал прислушиваться к происходящему в квартире, готовый в любой момент вскочить и защищаться.

Сон окутал меня тяжёлым, липким одеялом, но даже в этом состоянии сознание оставалось настороже. И тут появилось она — заражённая блондинка.

Она стояла посреди тёмной комнаты, освещённая лишь тусклым светом, пробивающимся сквозь разбитые окна. Её лицо, когда-то, возможно, красивое, теперь искажено страданием. Но что было по-настоящему пугающим — это её голос.

Он не был тем хриплым рыком, который издают заражённые. Это был настоящий женский голос — нежный, полный отчаяния и невыносимой боли. Она протягивала ко мне свои когтистые руки, покрытые струпьями и кровью.

— Помоги мне… — шептала она, и каждое слово сопровождалось каплями крови, стекающими по её заострённым клыкам. — Пожалуйста, помоги…

Её глаза, некогда, вероятно, голубые, теперь горели лихорадочным огнём. В них читалась такая мука, что у меня защемило сердце. Она продолжала тянуться ко мне, словно умоляя о спасении, но я знал — это невозможно.

— Я не могу… — прошептал я, отступая назад.

Она приближалась, её голос становился всё громче, наполняясь отчаянием:

— Ты должен… Ты можешь… Пожалуйста…

Её руки почти коснулись меня, когда я проснулся в холодном поту. Сердце колотилось как сумасшедшее, левая рука болела сильнее обычного. Этот сон был слишком реальным, слишком пронзительным.

Несколько минут я лежал неподвижно, прислушиваясь к тишине квартиры. Сон ушёл, оставив после себя неприятный осадок. Почему именно она приснилась мне? Почему её голос звучал так по-человечески?

Постепенно дыхание стало ровнее. Я понимал, что это всего лишь сон, иллюзия, созданная моим измученным сознанием. Но образ плачущей заражённой блондинки ещё долго стоял перед глазами, вызывая странное чувство — будто где-то глубоко внутри неё всё ещё живёт человек, терзаемый болью и страданием.

С трудом поднявшись, я подошёл к окну, прислушался к звукам раннего утра. Сон закончился, но его эхо всё ещё отзывалось в моей душе, заставляя задуматься о том, что происходит с людьми, когда они становятся заражёнными.

9. Опасность маленьких детей

Я осторожно опустился на кровать и начал внимательно осматривать свои раны, стараясь не делать резких движений. Каждое прикосновение к повреждённой коже отзывалось лёгкой болью, но это была уже боль выздоровления, а не острой травмы.

Сначала я опустил взгляд на ноги. Укусы на большом пальце левой ноги выглядели как заживающие рубцы — края ран уже стянулись, краснота почти сошла. На икре и бедре следы от зубов заметно уменьшились, превратившись в багровые полосы, которые постепенно бледнели. Следы от когтей на лодыжках превратились в тонкие, едва заметные шрамы — кожа там была чуть более бледной, чем вокруг.

Перевёл внимание на правую руку. Ожог, который казался таким серьёзным всего пару дней назад, теперь выглядел как обширное покраснение с небольшими участками новой кожи в центре. Пузыри лопнули и подсохли, оставив после себя тонкую корочку.

Рана на плече всё ещё причиняла дискомфорт — глубокая борозда, оставленная зубами заражённого, постепенно затягивалась, но края оставались неровными и чувствительными. Удивительно, но тот кусок плоти, который был оторван, действительно начал восстанавливаться — словно природа взяла своё, и ткани медленно, но верно возвращались на место.

Левая рука вызывала наибольшую тревогу. Я осторожно развязал пропитанный кровью бинт, стараясь не повредить заживающую ткань. Вид раны заставил меня поморщиться — предплечье представляло собой жуткое зрелище. Мышцы были порваны, кожа выглядела так, будто её пропустили через мясорубку. Но при более внимательном осмотре я заметил признаки регенерации: края раны начали срастаться, появилась первая грануляционная ткань, а сильное воспаление постепенно спадало.

Пальцы, несмотря на общую тяжесть состояния руки, двигались всё увереннее. Хотя каждое движение сопровождалось острой болью, это было хорошим знаком — значит, нервные окончания восстанавливались.

Я провёл рукой по волосам, чувствуя, как пот стекает по лбу. Процесс заживления шёл, но медленно и болезненно. Организм работал на пределе возможностей, восстанавливая повреждённые ткани. Нужно было дать ему время и обеспечить