Громов: Хозяин теней 5 - Екатерина Насута Страница 20

После долгого запирательства Корнилов сознался в краже. Своими «художествами» он хорошо известен сыскной полиции по части воровства со взломом.

Тульское утро [1]

Машина заглохла.

Нам позволили убраться из города, что правильно, потому как в городе нас брать — шумно и муторно, и на кой привлекать излишнее внимание? Городишко, в котором жил Савка, оказался не таким и маленьким. Тихим. Провинциальным. Вполне себе благополучным.

Площадь, окружённая каменными особняками. И улочки, протиснувшиеся мимо них же, разрезающие каменное кольцо центра на отдельные сегменты.

Городской сад.

Рынок.

И окраины, где в кипящей зелени садов скрывались домишки попроще. Здесь, на окраинах, и пахло сеном, навозом да дымами. И сами эти окраины всё тянулись и тянулись, липли к широкой полосе дороги, не способные расстаться с нею.

Но потом и они исчезли, сменившись пустотой полей. Я даже подумал было, что и вправду ошибся, что начинаю бояться собственной тени, когда потом машина заглохла.

Мотор чихнул.

Кашлянул. И заработал как-то с хрипом, стуком

— Чтоб, — Мишка матюкнулся, подёргав рычаги. — Что-то… не знаю, там как-то… сейчас гляну.

— Револьвер, — я выпустил тени, на всякий случай напомнив, что люди, конечно, это вкусно и питательно, но без разрешения никого жрать нельзя.

Хотя, чуялось, до разрешения осталось недалече.

Из машины тоже выбрался.

Дорога.

Слева — поле. И зерно наливается, клонится к земле. Пора убирать, но пока вот ветер играет колосьями. Справа… справа лесок, скорее даже перелесок узкою полосой, которую напросвет видать.

— А от города мы сколько отъехали? — я обернулся.

— Версты две, — Мишка откинул капот и замахал рукой, разгоняя пар. — Да чтоб… я же только… да быть того не может…

Тьма метнулась к леску, а Призрак нырнул в золотое море зерна. Но пусто. В округе было спокойно. Пока было спокойно. Тьма ощущала мелкие искры жизни. Зайцы, птицы и вон, кружит над желтым пшеничным морем тень сокола.

Или ястреба?

Хрен их разберёшь.

Главное, что вокруг ни души.

— Твою же ж… — а материться Мишка умеет.

Я притянул тени поближе и прищурился.

— Миш, а ты можешь снизу глянуть?

— Что?

— Пацаны крутились. Внутрь они не лезли, но вот под днище заглядывали.

И если чего-то прикрепили, то там. Братец тоже умел соображать, когда оно ему надо было. И под машину заглянул. И по тому, как выматерился, я понял, что угадал.

— Вот п-падлы, — Мишка выполз, вытащив какую-то хреновину, больше похожую на гайку, правда, от гайки тянуло силой и руны на ней поблескивали. — Это же…

Мишка перекинул гайку с руки на руку.

— Теперь поедем?

— Нет. Она… в общем, из-за этой хрени мотор перегрелся. Надо ждать, чтоб остыл… хотя толково. Особых повреждений нет, а машина встанет. Причём не сразу. Чего делать будем?

— Ждать, — я опустился на обочину.

— А потом?

— По ситуации. Верни эту хрень на место.

— Зачем?

— А чтоб не заподозрили. Если я правильно понял, нам сейчас помогать приедут.

— Возьмут на буксир и отвезут в тихое место? — Мишка покачал головой, но хреновину поставил туда, где она была. Правильно. А то если уберём, то сюрприза не получится. — Сав, вот почему, когда ты рядом, вечно какая-то ерунда приключается, а?

— Не знаю. Талант, наверное…

Ждать пришлось недолго. И облачко пыли на дороге первым увидел Метелька. Он же на дорогу и выскочил, радостно размахивая руками.

— Эй! — вопль его разнёсся по окрестностям, распугивая мелких птах. — Люди! Эй! Помогите!

Пылил грузовичок того непритязательного вида, который намекал на жизнь трудную и полную невзгод. Старый, заляпанный грязью, он был слегка кособок и в то же время обыкновенен для сельской дороги настолько, насколько это возможно.

Вот замедлил ход.

Остановился.

— Чего случилось, малой? — из кабины вышел мужичонка столь же обычный, как и грузовик. Даже у меня шевельнулись сомнения, потому как мало ли, кто ехать мог. В конце концов, бывают и накладки. Вон, не успели, не…

Но Тьма, крутанувшись у ног, доложила, что чует ещё четверых. И от одного ощутимо тянет силой.

Вряд ли это косцы с артефакторными косами.

— Да вот, стали чего-то, — Мишка протянул руку, которую пожали. — Закипели, а как, понять не могу. Вроде ж всё добре было.

— Бывает, — покивал мужичок. — Давай, зацеплю. Туточки недалече у кума хутор. При ём и мастерские, и сам он в этом деле…

— Так и я разбираюсь, да…

Разговор шёл неспешный, душевный разговор. А Тьма, нырнув под брезентовый полог, ещё раз пересчитала попутчиков.

Здоровые.

И с револьверами, которые не прячут даже. Но силой несёт не от них, а от ящичка, который держит при себе тощий лопоухий тип. Главное, прочие обыкновенные, а этот вон в костюмчике. И ещё нервничает, то и дело вздрагивает да порывается встать. Но потом спохватывается и плюхается на грязный ящик, поверх которого кожушок накинули.

— Да там, вона, прям сразу лежит… — мужик указал на грузовик. — Только ты уж сам. Я тут давече спину сорвал, то и ноги поднять не могу. Или вон, скажи своим, пущай подадут. Молодые, чай. Юркие.

Я Мишке кивнул.

И решительно двинулся к кабине, пытаясь для себя понять, сейчас сопровождающих упокоить или таки дождаться, пока на место прибудем? Что-то подсказывало, что тут большею частью исполнители, которые вряд ли в курсе, кому и на кой мы понадобились.

Хотя, может, и не мы.

Может, машина?

Машина — это ведь небольшое состояние. Я ведь сам с машин начинал, а чем тутошний дорожный промысел тамошнего хуже?

В кузов меня втащили и, сдавив шею, тихо сказали:

— Сиди, не дёргайся…

— Сав, — Метелька сунулся следом, и мрачный бугай ловко ухватил его за шею. А я замер. И Тьма замерла, то ли в ожидании, то ли в предвкушении. Если он решит, что Метелька не слишком нужен, то…

— Только дёрнися, — буркнул бугай, подталкивая Метельку куда-то вглубь, где его перехватили уже другие заботливые руки и усадили на ящик. Впрочем, меня тотчас впихнули рядом. А для полноты ощущений отвесили затрещину.

Превентивно, так сказать.

— Тихо мне…

— Сав? Ты что там… Савелий! — крикнул Мишка.

— Туточки они, — крикнули ему.