Клетка - Хайдарали Мирзоевич Усманов Страница 2

– не глазами, а так, как видит сонный мальчик в полудреме. Тропа, вросшая в траву, как линия ветра, и лиственницы, стоящие как исполинские свечи. Был запах сырого мха, и где-то вдали звякнул нож по камню. Он почувствовал, как эта дорога тянется – туда, где он в последний раз толкал эльфийку через просеку, где их тени переплелись с полднем и где над головой разорвалось небо.

Голос корабля был хитрее. Он не произнёс слово “где”, но песня несла вопрос – мягкий, почти детский, как если бы кто-то спросил, не забыли ли они его. И в этом вопросе проскочило ещё одно – тепло и опасность вместе: “Кто разбудил меня?” – и “Ты в теле моего ребра”. Кирилл ощутил, как внутри прутов клетки свет вспыхнул, образуя узор, похожий на отпечаток ладони. Эта ладонь словно накрыла его плечо, не жёлобом железа, а прикосновением.

Он попытался откликнуться. Голос не был устроен, чтобы отвечать словами, но можно было плести обратную нить – жест, звук, мельчайшее движение. Кирилл извлёк из себя первый скрипучий звук – не слово, а кашель, как когда запираешься в сарае и вдыхаешь пыль. Это было мало, но линии тут же отозвались. Пунктирный свет прошёл по прутьям, как будто кто-то по ним постукивал, и в его голове вспыхнули новые образы – короткая картинка. Большая клетка, и в ней – маленькая фигура с узкими ушами, с плащом, который она медленно выправлял на плечах. Сердце в груди Кирилла подпрыгнуло. Эльфийка. Её образ был как стрелка на карте, он указывал направление, и в ответ корабль послал мягкий, тёплый импульс – не приказ, а обещание.

Голос не говорил “освобожу” и не говорил “уберу”. Он говорил иначе. Он показывал структуру, как преподаватель показывает нити на ткани, чтобы ученик понял узор. Линии, попеременно замирая и пульсируя, вырисовывали путь – тонкий, блестящий, как жилка насекомого. Иногда узор всплывал как знак. Круг и разлом – и Кирилл прочитал в нём то, что знали его пальцы давно в другом мире. Дверь на петлях, запертую на замок, и рядом – рычаг, что поворачивается против течения.

Он понял, что корабль не просто видел – он помнил. В его голосе были остатки голосов других. Шепот старой женщины… Смех мальчика, который разбивал звёзды камешками… Скрип старого мотора, пахнущий маслом… Всё это смешалось в том шёпоте, который теперь становился всё яснее, что именно там, где линии соединялись, он чувствовал приказ и заботу одновременно – как если бы гигантская мать кормила котёнка и одновременно учила его ходить.

Потом Кирилл ощутил, как к нему вернулась часть возможностей движения. Пальцы больше не были налиты тяжёлым свинцом. Они дрогнули, зачесались, и изнутри прутов металла, что его окружал, пришёл слабый электрический отклик, как лёгкий укол. Возможно, это был знак того, что даже сам этот корабль зафиксировал его попытку жить. Он потянулся за прутьями, и в этот миг свет тех самых магических узоров выстроил перед ним картинку коридора. Металлические ребра… Лампы, в которых мерцала магическая ртуть… И дверь, внизу которой текла тёмная полоска… Казалось, что сам корабль показывает ему ту часть, где раньше держали пленников.

И в тоне шёпота вдруг возникла новизна – не в словах, а в настроении. Любопытство. Это было словно взгляд младенца, который впервые видит птицу и не знает, назвать ли её другом или добычей.

“Кто ты?” – Спросил корабль не словами, а вибрацией в груди Кирилла. И Кирилл, слабым, почти неслышным шёпотом, ответил так, как мог. Не именем… Он ещё не знал своего положения в этом месте. А куском памяти:

“Я вёл её через лес. Я – тот, кто фактически спасал её.”

Линии магии вспыхнули, и свет прошёл по прутьям, как по струнной гитаре. На мгновение казалось, что весь корабль принял эту правду и тихо улыбнулся. Тусклый, металлический огонёк внутри клетки отразил в своих бликах лицо Кирилла – усталое, покрытое пылью и кожей, но живое. И где-то далеко, за металлическими рёбрами, биение стало сильнее. Не угрожающе. А просто потому, что теперь внутри него было ещё одно сердце, которое билось и дышало, и слушало.

Гул корабля становился фоном, размеренным, как капли дождя за окном в детстве. И, вслушиваясь в этот странный сердечный стук металла и магии, Кирилл ощутил, как память начинает распаковываться – не резким рывком, а медленным, болезненным разворачиванием клубка.

Начало приключений

Он помнил, как всё начиналось. Это был вечер. Самый обычный. После работы он вышел из здания, где всё ещё гудели сервера, пахло пылью из системных блоков и кофе, который накапливался в кружках так же, как ошибки в отчётах. Он был уставший до тупости – такой усталости, когда мозг не думает, а только повторяет одну мысль:

“Домой. Просто домой.”

Ночной парк лежал на его пути. Кирилл любил эти тёмные дорожки. В них было что-то от отключённого монитора. Пустота. Где ничего не требовали. Ничего не зависало и не сыпалось ошибками. Ветер качал фонари, и их свет шёл пятнами – как курсор, бегущий по экрану. Он шагал, в руках рюкзак, в голове – всё та же бесконечная вереница задач. Кто-то не сдал отчёт… Кто-то опять сломал базу… Сервер “лёг” в самый неподходящий момент… Мир казался ему отлаженной системой, которая упорно разваливалась, а он – системный администратор и аналитик в одном лице – был вынужден подпирать её плечами.

И вот тогда, среди деревьев, случилось то, что не вписывалось ни в какие логики. Воздух впереди дрогнул. Как бывает, когда на экране появляется артефакт – полоса битых пикселей, изломанность картинки. Только это было не изображение, а сама реальность. Линии дорожки вдруг смазались, фонари дрогнули, будто кто-то перетянул кабель питания, и прямо перед ним открылся проход. Не дверь – слишком зыбко для двери. Не окно – слишком темно и глубоко. Это был провал… Туннель, подсвеченный изнутри чем-то неясным…

Он остановился. Его сугубо прагматичный ум тут же выдал десятки объяснений всему этому. Сон… Перегрузка… Галлюцинация… Но его уставшие ноги шагнули вперёд сами. Может, от усталости… Может, потому что подсознание давно хотело вырваться… Всё это уже было не суть важно. Он вошёл в открывшееся ему пространство.

И мир рухнул… Он не падал… Он плыл… Цвета складывались в геометрию, линии вились, как кабели внутри серверной, только эти кабели были сделаны из света. И всё это вращалось, пульсировало, искажалось. Где-то на краю сознания мелькнула