Стратегия одиночки. Книга 9 - Александр Зайцев Страница 19

Никогда не мог похвастаться хорошим почерком, да и писать пришлось буквально печатными буквами. И если бы не улучшенная координация, намного превышающая возможности обычного человека, то даже на один лист я бы потратил не меньше часа. Да и перьями я раньше писал от силы раза два в жизни и всё боялся поставить кляксу. Но очень скоро понял, что могу удивительно точно дозировать силу нажима и буквально чувствую плотность и скорость стекания чернил, отчего письмо оказалось не столь трудным занятием, как я себе представлял.

Правда, второй лист тоже пришлось выкинуть — не рассчитал с количеством текста и не смог его верно скомпоновать. Зато третий уже был заполнен как надо.

Да, многим пришлось «пожертвовать», но основные мысли донёс. Во-первых, записал «общепринятые» термины с пояснениями: «квестеры», «сортудо». Во-вторых, изложил историю об утонувшем острове, не забыв отметить, что она прошла проверку местными жителями. И ещё хватило немного места, чтобы изложить свои мысли по поводу соблюдения местных законов и традиций, а также дал короткие описания всех городов Пятиградья и Перевёрнутых Башен. Разумеется, последнее получилось подать очень поверхностно, но, думаю, всё равно кому-то будет полезным. Немного подумав, отказался от рекламы Айнумината, чтобы не напрягать Ариэн внезапным потоком желающих вступить в гильдию. Да и свои координаты тоже не написал, хотя подпись всё же поставил.

Переписав все пять листов одинаковым текстом, сходил к стойке, взял ещё столько же и заполнил их.

— Я хотел бы оплатить размещение этих листов на Досках в Пятиградье и в ещё пяти городах поблизости, которые расположены на торговых трактах. Окончательный выбор городов оставлю за вами. — Закончив писать, я снова подошёл к дежурному по филиалу.

То, что выложенные мною на стойку листы были записаны не на всеобщем, удивления у дежурного не вызвало. Те же Алхимики и Артефакторы часто использовали в своих посланиях шифровальную запись. Правда, если бы я не был шерифом Цеха, мне бы пришлось рассказать, о чём именно моё «объявление», причём не просто рассказать, а удерживая при этом ладонь на Книге, что исключало возможность солгать. Но благодаря должности, даже на подобные вопросы отвечать не потребовалось.

— Время, на которое хотите разместить объявления? — спросил дежурный, записывая мои требования.

— На три месяца, — немного подумав, ответил я.

— По шесть золотых за размещение на Досках Пятиградья и по три в ближайших городах, — после длительных подсчётов, наконец-то вынес вердикт дежурный.

— Это уже с учётом цеховых скидок шерифу? — уточнил я, потому как цены откровенно кусались.

— Конечно! — тут же поспешно закивал дежурный. — Но вы можете выбрать листы меньшего размера — тогда цена тоже снизится.

— Нет, меня всё устраивает, — и, отсчитав необходимую сумму, башенкой выставил её на стойку. — Благодарю за помощь. И да, если возникнут спорные моменты с представителями народности, называющими себя сортудо, то запишите адрес и сразу вызывайте меня. Если буду на месте, непременно помогу.

— Сортудо? — дежурный явно впервые слышал это слово, но послушно записал, как и продиктованный мной адрес.

На этом я попрощался с дежурным и позволил симпатичной и длинноногой девушке-стажёру довести меня до выхода.

Визит в филиал Цеха настроил меня на несколько меланхоличный лад — я буквально грыз себя за то, что не догадался о подаче подобного объявления сразу, как получил должность шерифа. Сейчас эффект от подобной информации будет значительно ниже, нежели ещё даже месяц назад. Но упущенных возможностей не вернуть, отчего я злился на себя ещё больше.

До заката было ещё немало времени, но вместо того чтобы погулять по городу, я всё же решил пойти домой и потренироваться до седьмого пота, чтобы прогнать грустные мысли. Правда, перед этим стоило купить еды. Чем я и занялся, заглянув на один из небольших рынков.

Сразу прикупил хорошую и вместительную корзину, после чего походил по рядам. Манящие запахи натолкнули меня на мысль приготовить мясной гуляш. Недолго побродив по лавкам, я приобрёл всё необходимое, плюс ещё набрал те продукты, которые могли долго храниться: яйца, сыр, вяленое мясо. Наполнив корзину почти до самого верха, пошёл в сторону дома.

Где-то на половине пути вспомнил, что совсем рядом находится Огненная Кузня. А так как я это чудо ещё не видел своими глазами, то решил немного удлинить путь и взглянуть на неё.

Кузница, возведённая изгоями подгорного народа многие сотни лет назад, расположилась в Железном Квартале, на берегу одного из самых полноводных городских каналов. Выйдя на Булатную площадь, я невольно замер. Память — памятью, но увидеть своими глазами — это совсем иное.

Огненная Кузня, построенная дварфами в самом сердце людского города, с первого взгляда производила странное впечатление — словно не здание, а кусок чужого мира, насильно врезанный в ткань привычной городской застройки. Она не просто выделялась — она отталкивала своей безапелляционной основательностью, не оставляя сомнений в том, кто её строил и для чего. Ни один человеческий архитектор, как бы ни был он искусен, не сумел бы создать ничего подобного: слишком в ней чувствовалась иная логика, иная шкала восприятия красоты, основанная на прочности, вечности и функциональности.

Сложенная из массивных, почти неотёсанных, нарочито грубых, но подогнанных с ювелирной точностью гранитных блоков, Огненная Кузня не знала ни симметрии, ни изящества. Её прямоугольные объёмы поднимались над землёй с тяжёлым достоинством. Лишённые украшений, лишённые стекла — лишь глухие, длинные прорези-бойницы нарушали монолитную строгость стен, похожие, скорее, на вентиляционные шахты подземелий, чем на окна. В этих узких прорезях не прятался свет — он вырывался наружу тусклым отблеском жара, живущего внутри. Крыша была плоской, словно отсечённая гигантским топором, и венчалась необычайно широкой, но приземистой трубой. Из этой трубы неспеша поднимался абсолютно белый, плотный и удивительно чистый дым, словно из подземного источника бил пар. Он не дразнил обоняние запахом угля, не нависал ядовитым колпаком, а будто растворялся в воздухе, исчезая, едва поднявшись над крышей на десяток локтей. Этот дым придавал зданию дополнительную странность, потому как нечто подобное я видел только над градирнями атомных электростанций.

Главный вход Кузни был достоин иной крепости: двустворчатые ворота из чёрного дерева, обитые железом, поднимались выше человеческого роста и были настолько массивны, что казались, скорее, частью стены, чем дверью. Внутри одной из створок, с сохранённой тщательной пропорцией, размещалась отдельная меньшая дверь, служившая для повседневного входа. Но даже она выглядела непропорционально тяжёлой, надёжной и — что особенно поражало взгляд человека — была квадратной.

Вся архитектура здания словно была построена на контрасте с окружающим миром, хотя это было только иллюзией. Там,