Фантастика 2025-71 - Надежда Валентиновна Первухина Страница 19

Не пила Изольда вина.

И Тристан вовсе не был пьян.

И была их ладья темна,

И плыла она сквозь туман.

Мир у них на глазах пустел.

Мимо пальцев текли огни…

И серебряный меч в постель

Положили с собой они.

А потом менестрель молодой

Пел балладу на новый лад.

Отчего же морской водой

Стал любовный да сладкий яд?

Зря Изольда просила: «Пей!»,

Сжав до боли в пальцах бокал.

Становилось кругом темней,

Ветер что-то в волнах искал…

То ль в бутылках напутал раб,

То ли чуда не сделал Бог…

Зря шептала она: «Хотя б

За меня. За последний вздох».

«Ты прости, только я — не тот.

Я не твой, госпожа, слуга.

Подними, если хочешь, тост

За любимого. За врага».

Она плакала долго. И

Что-то пела про зеркала.

На рассвете она с ладьи

Тихо в синие волны сошла.

А Тристан ее не искал,

Не молился о ней Тристан.

Он о мачту разбил бокал,

Потому что он не был пьян.

…Однажды такую песню в исполнении придворного менестреля услыхала жена Тристана. Тогда-то поняла она, с кем осталось сердце ее вечно печального супруга. Словно демон вселился в знатную и благородную Изольду! От дел благочестия обратилась она к проклятым Богом занятиям чародейством и черной волшбой. Ибо задумала она извести своего мужа, предав его тело и душу медленной лютой смерти… И не знал о сем ничего Тристан, поскольку сердце его ослепло в бесплодной тоске об утерянной возлюбленной. И не ведал, что в стране, где с яблонь никогда не осыпаются цветы, завелась черная ведьма…»

Читала я долго, абсолютно отключившись от окружающей действительности. А когда наконец смогла оторваться от захватывающей эпопеи средневековой трагической любви, разогнула затекшую спину и посмотрела вокруг, оказалось, что парк пуст, аллеи его темны, а фонари горят подозрительно тускло.

— Если на меня нападет маньяк, ты будешь виноват! — погрозила я пальцем портрету Авдея. — Я зачиталась, как школьница.

Авдей в ответ только и мог, что улыбаться.

На самом деле никаких маньяков я не боялась. Маньяки думают, что женщины боятся темноты, но это если женщина не является ведьмой. Для меня же темнота является нормой жизни. В темноте тоже есть Сила.

Однако искушать эту Силу не следует. Я торопливо поднялась со скамейки, сунула книгу в сумку и заторопилась к выходу из парка. Пару раз навстречу мне попадались нетрезвые личности с конструктивным предложением выпить вместе, но быстро рассеивались по местности, видимо убоявшись света моих глаз. Я их понимала. Я на всякий случай смотрела истинным зрением, а при этом глаза теряют радужку и горят ярким фиолетовым огнем. Неподготовленный человек может здорово расшатать себе нервы, столкнувшись с таким феноменом природы.

Именно благодаря своему истинному зрению я заметила их первыми.

Они стояли, почти сливаясь с породившей их тьмой, окутанные чьей-то высокой магической защитой. Если бы не эта защита, они оставались бы тем, чем являлись на самом деле — мусором, грязью и дурными снами. Но сейчас это были чудовища, вполне способные разделаться со мной. И, кажется, именно этого они и ждали.

Я замедлила шаг. А что еще стоит предпринять, когда на пути у тебя возникают три фигуры, более всего напоминающие пропущенных через камнедробилку зомби в облачении из рваных носков? Плюс неимоверный смрад. Плюс явный переизбыток зубов и конечностей.

Бежать от них было бессмысленно. Никогда не поворачивайся к опасности спиной — первое, что понимает любая ведьма, если не хочет ощутить, как ее спину вспарывает чье-нибудь мощное заклятие.

Я сурово прищурилась, хотя душа у меня ушла в пятки.

— Прочь с дороги! — приказала я. Они не двинулись с места. Ну что ж, не очень-то и надеялась.

— Что вам нужно?

— Тебя.

Спасибо за откровенность.

— Кто вас послал?

— Его имя страшно.

Неужели Баронет решил связаться с таким ментальным отребьем? Пугать женщину, к которой собираешься заползти в постель, — дурной тон. Да и, насколько я знаю мэтра, это не его уровень. Тогда кому же еще я, красивая и смелая, дорогу перешла?!

Фигуры отлепились от деревьев и решили перейти в наступление. Их костлявые, в лохмотьях истлевшей кожи, руки начали удлиняться и ползти по земле. Ага. Психическая атака. А что у меня есть в заклинательном арсенале?

Трансфигурация, реанимация, заклинание Мемории… нет, не тот случай… Три приворотных заклятия, чары тонкого тела (чтоб сквозь стену проходить)… Негусто.

А они все тянули ко мне руки…

— Ручонки-то шаловливые уберите от порядочной ведьмы! — приказала я. — А то как полыхну на вас синим пламенем!

Вспомнила!

Есть у меня заклятие!

Правда, оно опасное, и я мало его практиковала. Потому что в результате заклятия можно выжечь напалмом полквартала и ни одна пожарная команда не управится со стихией. Потому что это было заклятие Саламандры.

Они уже окружили меня, нестерпимо воняя, как огромная помойка в жаркий день. Кажется, они были уверены, что я не окажу сопротивления.

— Ребята, от вас плохо пахнет, и вы портите окружающую природу, — сурово сказала я. — От имени местного экологического комитета разрешите вас запалить!

Фейер-р-бах!

Кто бы мог подумать, что фамилия знаменитого немецкого философа-материалиста будет производить такой ошеломляющий эффект!

На моих противников обрушился шквал невыносимо яркого пламени. Они завыли, принялись корчиться, рассыпая во все стороны веселенькие снопы искр, и я отбежала подальше. Не хватало еще обжечься. Раскаленная добела гигантская Саламандра могла за мгновение превратить кого угодно в сгусток плазмы.

Я не стала дожидаться, пока огонь завершит уничтожение мороков, и бросилась вон из парка. Тем более что невдалеке уже вовсю надрывались пожарные сирены.

Возле дверей моей квартиры меня ждал еще один сюрприз. На коврике красовалась шикарная корзина С моими любимыми белыми розами. Ручку корзины украшал блестящий бант, а к нему была приколота открытка-валентинка.

— Кто это у нас в апреле Валентинов день праздновать решил? — вслух поинтересовалась я. На меня вдруг навалилась усталость. И полное безразличие ко всему. Не удивлюсь, если в этой корзине, помимо роз, окажется змея или динамитная шашка. Плевать.

Я взяла открытку, ожидая прочесть в ней что-нибудь ужасное, но оказалось, что это всего-навсего привет моего старого друга оборотня, отправившегося в очередное путешествие.

«Ma chere Виктория! Будьте осторожны и старайтесь не разгуливать допоздна в гордом одиночестве. Мне хочется застать Вас в живых, когда