Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова Страница 17

Мейстери Луэ перестала прожигать Веелу взглядом и сказала уже спокойнее:

— Первые практикумы не за горами. Скоро начнете учиться сами упокаивать гуля и убивать тварей Изнанки. Что вы как дети малые, право слово. По-другому дар не пробудить.

Мои внутренности смерзлись в комок, когда я поняла, что совсем скоро придется не просто спуститься в подвалы, чтобы полюбоваться тварями, сидящими в клетках. Мы не разглядывать их придем… мы придем сражаться.

Почему-то я думала, что самое страшное ждет нас на втором курсе, а то и на третьем. Нет, нам не дадут отсрочки — дар станут пробуждать как можно скорее. Жестокими способами, иначе никак. И выживут, увы, не все кадеты.

После лекции мы покидали аудиторию в молчании, разговаривать не хотелось. А ведь мы прошли испытание лабиринтом, а значит, не были совсем уж никудышными и испуганными детишками.

У дверей поджидал эфор Эйсхард. Он приподнял бровь и с усмешкой посмотрел на наши унылые лица.

— Давайте угадаю, желторотики, — предложил он. — Мейстери Луэ любит сходу закручивать гайки.

— Как молотком по голове, — пожаловался словоохотливый Барри. — Бум-бум-бум!

— О ком сегодня шла речь? Псы ночи? Аспиды? Драугры? Ее любимчики. Октопулосы?

Я невольно вздрогнула, раненое плечо отозвалось болью, но Эйсхард, к счастью, не смотрел на меня.

— Гули, — буркнул кадет Хилл. — Проклятие, и как теперь обедать? Весь аппетит пропал!

— Обед тебе пока и не грозит, — отрезал командир, и веселость с него как рукой сняло.

Точно, третьим занятием в расписании стояло «знакомство с Академией». Идем гулять по территории? Но почему Лед так странно отреагировал? Куда подевалась надменная усмешечка?

Тут до меня дошло, и словно демоны преисподней принялись дергать за ниточки, пробуждая в душе все самое скверное и жестокое. Я была зла на Эйсхарда, очень зла и мечтала отомстить — отплатить за иголку, впившуюся в шею.

Ох, Мишель, зря ты мне рассказала про его сестру.

— После прорывов очень много гулей появляется, — сказала я со вздохом. — Про таких людей обычно говорят: пропали без вести, чтобы пощадить чувства родных. Но мы-то все понимаем, что они не просто так пропадают. Ужасно! Подумать только, твой близкий стал безмозглой тварью. Ходит где-то оборванный или валяется упокоенный в канаве.

— Да-да, жуть… — согласно подхватили кадеты, на время забыв, что сокрушается дочь предателя, виноватого в Прорыве. — Говорят, в Истэде их больше всего…

Эйсхард обернулся и вперил в меня потемневший от боли взгляд, пытаясь понять: я знаю? Или нет? Так тебе, скотина!

— Тебе беспокоиться не о чем, кадет Дейрон, — ровным голосом сказал он. — Твоему отцу отрубили голову. Не восстанет.

Душу будто ошпарили кипятком. Как же больно! Но ничего, мы пока квиты с тобой, Лед. И не думай, что ты можешь безнаказанно издеваться надо мной впредь.

— За мной! — отрывисто приказал он. — Я должен был познакомить вас с Академией, но это подождет.

— Куда же мы пойдем? — полюбопытствовал кто-то из группы, я не увидела кто, так как все еще сверлила взглядом эфора Эйсхарда.

— Экскурсию отложим. Я отведу вас в тренировочный зал, где вас с завтрашнего дня ожидает боевая подготовка.

— Драться будем? — пискнула Фиалка.

— Да, кадет Ансгар, будем драться, — мрачно подтвердил Лед.

У меня екнуло в груди от нехорошего предчувствия, я непроизвольно потерла свежий синяк. Что ж, драться так драться.

Глава 17

Неожиданную идею Эйсхарда восприняли без энтузиазма. Тренировка вместо экскурсии по Академии — так себе задумка, однако спорить никто не посмел, и мы потащились следом за командиром, как птенцы за мамашей. Утята тоже с неохотой окунаются в пруд, и орлята не хотят покидать теплое и уютное гнездо. Все равно придется оттачивать боевые навыки, но всем хотелось оттянуть тренировки хотя бы на день. К тому же меня грызла злость: ясно как божий день, что эфор Эйсхард затеял это в отместку мне и отыграется по полной, если я ему позволю. Но я не позволю!

«Я ива на ветру, — мысленно шептала я слова медитации, которым меня научил отец: прежде чем приступить к упражнениям, нужно очистить разум. — Я гнусь, но не ломаюсь. Я ветер, я лечу свободно, преодолевая притяженье. Я поднимаюсь высоко, где нет сомнений и волненья. Я пламя, я разгораюсь ярко, сияю подобно солнцу. Я вода, я поглощаю удары. Я земля, я твердая и прочная, меня не сломить и не сломать…»

Мы снова шагали длинными переходами, но какой-то момент, завернув за угол, вынырнули в пышном саду, заполненный светом и запахом цветов. Голова закружилась от свежести и избытка воздуха, от необъятной синевы неба. Вне угрюмых кирпичных стен и тесных коридоров жизнь продолжалась своим чередом.

— Академический парк, — на ходу сообщил эфор Эйсхард, не сбавляя шага. — Что встали разинув рты? Не замедляемся! Завтра полюбуетесь!

— Откуда парк? — в замешательстве спросил Нелвин. — Мы только что…

Он махнул рукой за спину, где над нашими головами секунду назад смыкались каменные своды, теперь же, куда хватало глаз, тянулись ряды деревьев и кустарников, над ухоженными клумбами порхали бабочки.

— Пространственный карман, — объяснил командир. — Они в Академии повсюду. Я ведь не просто так просил не уходить далеко от своего крыла. Или мои слова в одно ухо влетели, а в другое вылетели?

Теперь все воочию убедились, как это работает.

— А я не заблудился! — гордо высказался заноза Лейс.

— Да лучше бы ты заблудился! — не выдержала я. — Больше бы пользы было! А синяков меньше!

Парни из нашей группы с любопытством переводили взгляды с Лесли на меня и обратно. Атти даже с уважением кивнул, но почему-то не мне, а этому недоумку. Видать, решил, что это Лейс меня поколотил, а не наоборот.

— Почему кадет Лейс не заблудился? — спросила Медея; в отличие от остальных она не заинтересовалась нашими побитыми физиономиями и не повернулась, за что я неожиданно оказалась ей благодарна.

— Вероятно, это влияние дара в его крови, — не оглядываясь и не замедляя хода, объяснил Эйсхард. — Он еще не пробудился, однако может проявляться таким образом.

— Ой, как интересно! — всплеснула руками Фиалка. — А