Серп и меч на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский Страница 17

— В Европу, как водится. Насколько мне известно, у Гамовых вилла где-то на Адриатике.

— Где-то? — я хитро прищурился.

— Информацию о точном местоположении, уверен, вы и сами сможете раздобыть, — уклонился от ответа Мещерский. — Но если очень нужно — шепну адресок.

— Уже горячо, — кивнул я. — Итак, мы остановились на вилле.

— На самом деле, там немаленький Род, и они рассредоточились по трём странам, — пояснил Мещерский. — Связь поддерживали, а потом съехались в одну локацию, чтобы выбрать нового главу.

— Выбрали, надо полагать.

— Конечно, — в глазах князя мелькнули лукавые огоньки. — Споры, как я слышал, велись бурные, половина семьи переругалась, затем помирилась. Поначалу речь шла о банальном дележе имущества, но кто-то умный заявил, что глава Рода должен проявить лидерские качества и не позволить славной фамилии захиреть. Все согласились, а потом ещё вспомнили, что у Гамовых есть заклятый враг. Угадай, кто?

— Некто Иванов, — хмыкаю в ответ.

— Совершенно верно, — кивнул Мещерский. — Так что они взвесили всё, перебрали наиболее подходящих кандидатов и пришли к выводу, что раз основная ветвь прервалась, а младшему брату Арнольда всего одиннадцать лет, почему бы не остановиться на двоюродном брате Арнольда, Константине Гамове-Альбранде?

— Ну, такое, — я покачал головой. — Основная линия явно не прервалась, просто одиннадцатилетний пацан не может управлять княжеским Родом. Но когда он вырастет — возникнут закономерные претензии. И хорошо, если всё не решится поединком.

— Поэтому, — глубокомысленно изрёк Мещерский, — они назначили Константина Альбранда регентом Виталия Гамова, пока тот не получит жетон самостоятельности или не достигнет восемнадцатилетнего возраста.

— И какие шансы у парня выжить? — хмыкнул я.

— Неплохие, — возразил Мещерский. — По данным моей СБ Альбранд вполне правильный мужик, для которого долг и честь превыше всего. Кроме того, у него до сих пор складывались прекрасные отношения с мальчиком. Ну, и не следует забывать, что мать Виталика, герцогиня Грессер-Гамова, происходит из влиятельного европейского Рода, имеет телепатический Дар, располагает достаточным для охраны мальчика ресурсом и не доверяет даже собственной тени. А ещё ненавидит вас, мой дорогой друг, лютой ненавистью.

— Фигуры расставлены, — кивнул я. — Что дальше?

— О, нет! — князь шутливо погрозил мне пальцем. — Мы ещё даже не начали их расставлять, уж поверьте, молодой человек!

— Хорошо, — я кивнул. — Альбранд взял бразды правления, но через семь лет карета превращается в тыкву. Есть пацан, отец которого пал от моей руки. И мать пацана, которая точит на меня зуб. Все они договорились. Что из себя представляет Альбранд?

— Его ветвь культивировала телекинез, — сообщил Мещерский. — Альбранд — типичный вояка, участвовал в нескольких войнах на стороне Дома Эфы. Пилотирует мех, совмещает это с кинетическими атаками. Превосходно владеет мечом, копьём и другими видами оружия. Отнюдь не нищий — у него своя компания по производству сантехники, имеются капиталы, выведенные из России, ценные бумаги и доли в совместных предприятиях. В том числе, с Грессерами. Так что противник достойный. Собственно, вот.

Князь выдвинул один из ящиков письменного стола, достал оттуда серую папку и положил передо мной.

— Что это? — я потянулся к папке.

— Досье на Альбранда, Гессеров и ещё нескольких представителей этого семейства. Безвозмездно. То есть, даром.

Я хмыкнул.

В этом мире никто не смотрел знаменитый мультик, но фраза откуда-то выскочила. Удивительные порой случаются совпадения.

— Ладно, — я придвинул папку к себе. — Плавно переходим к вашему личному интересу в этой истории.

— А здесь всё просто, дорогой барон. Когда Гамовы сбежали в Никополь, у них были деньги, но вот своих предприятий в Фазисе этот Род лишился. Оглянувшись вокруг, они пришли к выводу, что Сибирь большая, и надо отжимать перспективные дела у тех, кто не входит в Дом Волка. Например, у моих вассалов. А кое-где — у надёжных партнёров, предпочитающих вольный ветер.

— Начались проблемы у вашего окружения, — кивнул я.

— И до сих пор не заканчиваются, — посерьёзнел Мещерский. — Более того, Гамовы вернулись в Россию.

— С Виталиком?

— Нет, конечно. Вернулись те, кто намерен укреплять в Сибири позиции Рода, а также мстить за родичей. Не только Константин, но и другие мощные представители ветвей. Сейчас они скупают недвижимость, доли в предприятиях, вкладываются в ценные клановые бумаги. А ещё объявлен набор в их родовую гвардию.

— Похоже на приготовления, — вынужден был признать я.

— И эти приготовления лично мне не нравятся, — подвёл итог князь. — Потому что вынуждают отвечать пропорционально и усиливать собственное войско. А это накладно, я не планировал расширение уральского гарнизона до недавних пор.

— Понимаю.

— А теперь вишенка на торте, — князь улыбнулся. — После смерти Троепольского я организовал небольшое расследование. Помните, он упоминал Крутова?

— Было такое, — в душе шевельнулся неприятный червячок.

— Собственно, Троепольский не обманул, его семья дружит с Крутовыми на протяжении многих десятилетий. Ночью морфист и телепат из моей СБ хорошо поработали, им удалось кое-что почерпнуть… хм… у ваших несостоявшихся противников.

— Вы знаете о Десяти Родах.

— Не всё, — признал князь. — Я знаю, что вам хотели объявить войну, но понятия не имею, по каким причинам. Знаю, что Новосильцев в этом участвовал, но покинул горящий поезд. Догадываюсь, кто приложил руку к особо нашумевшим смертям аристократов и разгрому собирающихся отрядов.

— Опустим эти подробности, — предложил я.

— Как пожелаете, — не стал спорить Мещерский. — Но, так или иначе, список ваших потенциальных врагов, барон, у меня в наличии. Альянс по-прежнему существует, хотя там и прошли выборы новых глав. Крутовы, Бердянские, Хрулевичи, Пашковы и Плещеевы, их вассалы попроще — все они жаждут вашей крови. А посему с готовностью ведут переговоры с Гамовыми по поводу совместных боевых действий.

На протяжении всего этого разговора у меня были дурные предчувствия. А сейчас всё окончательно встало на законные места. Любые действия имеют последствия. В прошлых жизнях я был никем с точки зрения публичности. Убивал и растворялся в закате. Сейчас — другой уровень взаимодействия с обществом. Если меня не получается поймать за руку или доказать, что я причастен к чему-либо, это вовсе не означает, что противники идиоты. Ищи, кому выгодно. Это ещё древние римляне говорили. А римляне, доложу я вам, на большой политике собаку