Железный Ворон - Ярослав Мечников Страница 17

Лекарь Матвеев на мгновение опешил. Он явно не ожидал такого вопроса, особенно в такой момент. Уголки его губ едва заметно дрогнули в подобии улыбки, первой за это утро.

— Меня зовут Степан Игнатьевич, — ответил он просто, без всякой спеси. — Но в стенах Академии, и особенно при посторонних, вам лучше обращаться ко мне «лекарь Матвеев» или «господин лекарь». Таков устав.

Он посмотрел на меня с новым интересом.

— А насчёт еды… я уже распорядился. Вам принесут в кабинет ректора лёгкий завтрак. Ректор Разумовский в курсе вашего состояния. Физического, — уточнил он. — Времени идти в трапезную у нас нет.

Он взглянул на большие часы, висевшие в коридоре.

— Пора идти, княжич Алексей.

— Понял. — Имя «Степан Игнатьевич» как-то сразу сделало его более человечным, реальным. Но обстоятельства требовали игры. — Я что, буду есть при этом ректоре?

Мысль показалась мне дикой. Сидеть и жевать перед каким-то местным царьком…

— Странно. К чему такая спешка? Хотя… здесь, наверное, все изрядно переполошились из-за произошедшего? Хотя вы сказали, больше никто и не знает…

Я осёкся. Ладно, слишком много вопросов. Меньше знаешь — крепче спишь. Или, в моём случае, хотя бы не так сильно паникуешь.

— Ведите меня к нему, — сказал я уже твёрже, принимая неизбежное.

Я вышел из палаты, и двое стражников тут же вытянулись по стойке смирно. Степан Игнатьевич кивнул им, и мы двинулись. Я — в центре, лекарь — чуть сбоку, а стражники — сзади, замыкая нашу небольшую процессию.

Мы шли по коридорам Северного Крыла. Они были пустынны и гулки. Раннее утро. Лишь изредка нам встречались молчаливые служащие в серой униформе, которые при виде нас почтительно склоняли головы и прижимались к стене. Ни одного студента.

Я шёл и вертел головой, пытаясь впитать как можно больше. Стены были из того же тёмного камня, что и снаружи, но гладко отполированы. Под высоким потолком висели такие же светящиеся шары, как в моей палате, но здесь они были ярче. Воздух был прохладным и пах пылью, воском и чем-то ещё… озоном, как после вчерашней битвы.

Мы вышли из медицинского крыла и оказались в главном корпусе. И здесь всё изменилось.

Коридор, в который мы попали, был в два раза шире и выше. Вдоль стен висели огромные, в человеческий рост, портреты в тяжёлых позолоченных рамах. Суровые мужчины и властные женщины в старинных одеждах смотрели на меня с полотен. Но это были не просто картины. Их глаза… они двигались. Когда я проходил мимо, я чувствовал на себе их взгляды. Головы на портретах медленно поворачивались, провожая меня. От одного из портретов, изображавшего бородатого мужчину в соболиной мантии, донёсся тихий, скрипучий шёпот: «…Воронцов… опять…».

Вся моя напускная храбрость и решимость испарились в один миг. Реакция вырвалась наружу прежде, чем я успел её обдумать.

— Так, так, так! Я не понял, это что такое⁈ — взвизгнул я, отшатнувшись и тыча пальцем в говорящий портрет.

Мой голос эхом прокатился по гулкому коридору. Стражники за спиной напряглись. Степан Игнатьевич остановился и положил мне руку на плечо, заставляя опустить мою. Его хватка была твёрдой и успокаивающей.

— Тихо, княжич, — произнёс он очень тихо, почти мне на ухо. — Это просто призрачные эхо-копии. Легендарные магистры и ректоры прошлого. Их эфирные отпечатки привязаны к полотнам. Они не опасны. Просто… любопытны. И любят посплетничать. Не обращайте на них внимания. Идёмте.

Слово «сплетничать» в отношении говорящих портретов было настолько диким, что на секунду выбило меня из колеи. Я перевёл ошарашенный взгляд с портрета на лекаря.

Тем временем бородатый снова проскрипел: «…весь в отца… такой же шумный…»

Степан Игнатьевич слегка сжал моё плечо, настойчиво увлекая за собой.

— Они реагируют на сильные эманации. А вы сейчас… фоните, как раскалённая печь, — добавил он ещё тише.

Пока мы шли эти несколько десятков метров по коридору с живыми портретами, мой мозг лихорадочно пытался найти этому хоть какое-то объяснение.

Так… Портреты. Снова этот Гарри Поттер! — мысль была навязчивой. — Ну да, я читал его! Читал, признаюсь! Ну нравилось мне погружаться в этот мир, быть избранным мальчиком. Приходил после смены, садился на кухне, открывал бутылочку пивка и улетал в эти миры, чтобы хоть на пару часов забыть про гул цеха и вечную усталость. Но, чёрт возьми, чтобы я и вправду с таким столкнулся⁈

Я тяжело вздохнул, и этот вздох был полон растерянности.

Ох, что же будет дальше? Соревнования по квиддичу на мётлах⁈

Эта нелепая мысль немного отвлекла, но вот перед нами выросли огромные двери. Они беззвучно поехали в сторону, приглашая войти в логово льва. Я замер. Вся моя напускная бравада снова улетучилась. Я повернулся к единственному человеку здесь, чьё имя я знал.

— Господин лекарь, — мой голос был тихим, почти шёпотом. — Вы мне подскажите лучше… Как себя вести? Что говорить? Всю правду?

Степан Игнатьевич посмотрел на меня, затем на открытую дверь, за которой виднелся край массивного стола.

— Ведите себя… как княжич Воронцов, переживший покушение, — ответил он так же тихо. — С достоинством, но без заносчивости. Вы напуганы, но не сломлены. Вы злы, но держите себя в руках. Говорите мало. Отвечайте только на прямые вопросы.

Он сделал паузу, подбирая самые важные слова.

— И нет. Не всю правду. Ни слова об амнезии. Ни слова о том, что вы не понимаете, что происходит. На вопрос «Как вы себя чувствуете?» отвечайте: «Я зол и хочу знать, кто за этим стоит». На вопрос «Как вам удалось выжить?» отвечайте: «Я защищался». Большего от вас не потребуется. Ректор будет говорить сам. Просто слушайте. А теперь идите. Я войду следом.

Его инструкция была чёткой и простой. Это был план. Короткий, но план.

Из глубины кабинета донёсся спокойный, низкий и очень властный голос:

— Не стойте на пороге, княжич. И вы, лекарь. Входите.

Голос не был громким, но он, казалось, заполнил собой всё пространство, вибрируя в самом воздухе. Он не терпел возражений.

Инструкция лекаря была как холодный компресс на разгорячённую голову. «Я зол и хочу знать, кто за этим стоит». Да мне и играть-то ничего не придётся. Я был зол. И я хотел знать, кто за этим стоит.

Всё встало на свои места. Этот ректор… он один из