Барон Дубов 9 - Михаил Капелькин Страница 16

— Саранча — это враг для всех людей. Если дать ей возможность, она весь мир уничтожит, как уничтожила Европу. Вы просто понятия не имеете, о чём говорите.

— Боюсь, Хасан-паша, это вы понятия не имеете о том, что такое Саранча на самом деле. Мы давно научились с ней бороться, сдерживаем на своих границах, а близость к её землям приносит небывалые доходы от трабеллуниума и ценных ингредиентов, которые добываются там. Из монстров, из растений, из земли. Саранча — это ресурс. Ресурс, которым сейчас по большей части обладает Российская Империя. А она слаба, хоть и старается не подавать виду. Вы понимаете, что это значит?

Хасан-паша вздёрнул подбородок и промолчал. У него было своё мнение насчёт слабости русских, но он решил придержать его. Лорд Редли продолжил:

— А это значит, что ценный ресурс тратится попусту. Мы лишь хотим, чтобы он попал в руки достойных людей. Нас с вами, господин султан. Я знаю, что вы тоже сражаетесь с Саранчой, не пускаете её дальше Балканских предгорий. Но мы оба знаем, что у Саранчи проблемы с жизнью на высоте, и они не стремятся пробиться сквозь перевалы. И вы получаете лишь жалкие крохи по сравнению с русскими.

— Это так, — кивнул султан.

— Так давайте же изменим это! — широко улыбнулся лорд Рэдли. — Давайте просто воевать!

Хасан не выдержал высокомерия английского лорда и сказал, что было на языке.

— Вы идиот, лорд Рэдли. Идиот, если думаете, что полномасштабная война с русскими не приведёт к непоправимым последствиям. Да, я был не против небольшой заварушки на границах, чтобы растянуть их силы и получить выгодный мир. Но вы предлагаете войну до победного конца. Рано или поздно русские сломаются, и Саранча хлынет на равнины и степи. Как тогда прикажете сдерживать её?

Военный атташе американцев, Джон Маккензи, рыжий толстяк в костюме и с красным лицом, заговорил, выложив из папки на стол копию какого-то документа:

— Существует договор между нашими четырьмя государствами. Между Российской, Османской, Британской Империями и Соединённой Америкой. Согласно ему, если одно из государств более не может удерживать свой участок границы с Саранчой, оно вправе передать часть крепостей другой стороне этого договора для удержания полчищ Саранчи. Президент Америки, да и я тоже, считает, что хватит нашей великой нации быть в стороне от этого конфликта. Когда русский царь попросит о помощи — а он попросит, будьте уверены, — мы придём. Придём и сразимся с Саранчой! Отодвинем её от границ! Покажем, на что способно американское оружие! И наступит новый мир! Но для этого нужно, чтобы вы, господин Сулейман, и вы, Хасан-паша, показали слабость русских. А мы не поскупимся и поделимся полученными богатствами. Трабеллуниум, ценные ингредиенты, новые крепости…

— Как только русские запросят помощи, — подал голос лорд Рэдли, — мы будем наготове. Наш десант из лучших войск высадится на побережье Чёрного моря и быстро займёт нужные крепости. Саранча не проскочит. И вновь настанет мир, как говорит мой американский коллега.

«Миротворцы хреновы, — с презрением подумал Хасан, скривив лицо, — лживые двуличные ублюдки. Да в одном пальце того русского полукровки больше чести, чем в этих двоих вместе взятых!»

Он вспомнил о Дубове (хоть и не знал его лично, но догадался по Инсекту, что этот русский дворянин носит фамилию, связанную с деревьями). Вспомнил, как они сражались бок о бок, как враги истощили их силы, но они продолжали сражаться. Дубов мог убить его тогда. Хасан чувствовал, что мог. Он слишком устал в той битве, был множество раз ранен и выжил лишь благодаря песочному дару. Будь он на месте Дубова, то убил бы себя. Потому что они враги по праву рождения. Но Дубов не убил его.

В отчаянии Хасан повернулся к отцу.

— Мой султан, разве вы не видите, что они хотят обмануть нас⁈ Позвольте…

Пузатенький Сулейман поднялся с кресла, став выше сантиметров на десять, и сердито произнёс:

— Я прошу всех покинуть кабинет. Всех, кроме Хасан-паши.

Когда советники и иностранные атташе вышли, закрыв за собой тяжёлую дверь, Хасан бросился к отцу.

— Отец, разве ты не понимаешь? Они хотят просто продать нас. Продать жизни наших солдат, чтобы купить себе условия получше! Все эти слова про слабость русских — враньё, чтобы заманить нас в эту авантюру. Если хотя бы десятая часть русских войск сильна так же, как тот воин…

Султан недовольно отмахнулся.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, сын. Слушай своего султана! Собери новое войско! Самое большое, какое сможешь! Мы нанесём удар с суши и с моря. Он будет такой сокрушительной силы, что русские нескоро оправятся!

— Но отец…

— Тот русский унизил тебя, отказавшись от боя. Я знаю это, вижу по твоим глазам, что ты сломлен и слаб. Верни себе силу. Встань во главе наших войск и сокруши врага! Ты меня понял?

— Отец! Я не могу!

— Наклонись.

Тон султана не терпел возражений. Хасан наклонился, хоть и знал, что за этим последует.

Шлёп!

От пощёчины зазвенело в ушах.

— Теперь иди и делай, что тебе велено! А о судьбе империи предоставь думать её султану!

— Да, отец… — смиренно поклонился Хасан и вышел из кабинета.

В просторном светлом коридоре он миновал мерзко улыбающихся атташе, гордо подняв подбородок. Его они больше не волновали. Отец прав. Он должен выполнять свой долг. И если этот долг велит погибнуть в бою — с русским полукровкой или нет, — то так тому и быть.

* * *

Московский Аукционный дом

Сейчас

А может, я ошибаюсь? Я снова привстал, но через других сидящих в зале дворян и богатых простолюдинов, лицо рыжей девушки разглядеть было нельзя. Да и видел я его смутно в полумраке пещеры в Духовном пространстве. Когда на пару мгновений жуткая тварь превратилась в девушку с кукольно-красивым личиком и густыми рыжими локонами.

Ведущий тем временем тараторил:

— Триста пятьдесят раз! Триста пятьдесят два!

А вот мы сейчас и проверим. Она это или нет.

Я поднял карточку с моим номером вверх, и аукционер тут же объявил:

— Четыреста тысяч от господина с клыками!

Некий молодой слуга подскочил к нему и шепнул что-то на ухо. А я в это время сконцентрировал маленькую духовную иглу. Как ни странно, с небольшим количеством энергии получилось даже