Ключ Руна - Александр Изотов Страница 10

Пытался недавно выпросить денег у тётушки, но та прислала какое-то письмо, которое я прочитал и попёрся в горы, приговаривая: «Ну, тётка, доигралась ты у меня! Посмотрим ещё, кто тут бесполезный кусок недояри, кто бездонная прорва, дрянь ты ссаная!»

Это, значит, денег я от неё не получил, но пошёл мстить…

А гениальное тело ты мне раздобыл, Дра’ам, респект тебе и уважуха! Пацан-то явно в детстве перелюбленный, мозгов не нажил, но к успеху шёл всеми силами. И в Качканаре наверняка меня ждёт не «великий род», а кучка жадных кредиторов.

Ладно хоть комнату мы снимаем, а значит, хотя бы ипотеки у меня нет… Интересно даже, а она вообще тут есть?

Тропинка, изредка превращающаяся в ступеньки, наконец спустила нас к плотной стене настоящего кедрового бора. Мы готовились вступить под хвойные кроны, и я как раз думал расспросить у Захара, что значит «недоярь», и вообще кто такие эти самые «яродеи»…

Но тишину, царившую среди толстенных стволов, расколол пронзительный женский крик.

Глава 3

Рубите, Боря, рубите

— Ой, ой, господин, прячьтесь, — Захар сразу же присел и бросился к ближайшему толстому стволу.

Крик повторился, и следом я услышал грозный рык. Девушка… и зверь? Плохо дело!

— Борис Палыч, сюда, прячьтесь!

— Не понял, — вырвалось у меня, — В смысле прятаться? Там же девка кричит!

Слуга, округлив глаза от удивления, наблюдал, как я пронёсся мимо него и бросился в глубину леса. Сначала я побежал по тропинке, затем, услышав крик ещё раз, свернул в чащу.

Сначала меня, конечно, кольнула мысль, что такое моё поведение наверняка удивило Захара… Ну да и плевать!

Под величественными кедрами, куда едва попадало солнце, всё было усыпано мягкими иголками и поросло редкой травой. Вот только бежать было трудно, потому что корни деревьев торчали тут и там, а иногда создавали непроходимые заросли — некоторые я вынужден был перепрыгивать, под иными перекатываться. Под одним из корней попалась увесистая палка, которую я удачно подхватил — не с голыми же руками на зверя?

Один раз мне пришлось нырнуть прямо в гущу кореньев, просто расколов густой плетень, и мой бедный костюм издал последний победный треск. Кажись, всё, Захара кондратий хватит — больше он шмотку не починит.

Бывший хозяин тела за формой, видно, вообще не следил. Я запыхался, как загнанный толстый гном, всего через полминуты бега, когда неожиданно выскочил к источнику крика.

Мой мозг едва успел нарисовать картину…

В дыму силуэт девушки. Одетая по-мужски, она опустилась на одно колено и опирается на руку, а другой рукой, вооружённой топориком, прикрывает лицо. Прямо на неё разбегается и прыгает огромный матёрый волчара, в холке наверняка достающий мне до причинного места.

Зверь, за лапами которого в воздухе остаётся странный красноватый след, медленно плывёт в воздухе, распахивая пасть и нацелившись на руку девушки. Она будто бы только-только замечает волка и пытается отмахнуться.

Я появляюсь как раз в стороне от них, вылетая из-за ствола… И, не сбавляя хода, прыгаю, чтобы палкой, как копьём, врубиться в рёбра летящему волку.

Он всё же успел хватануть девушку за руку, она кричит, но зубы волчары соскальзывают с её предплечья. Моё оружие, оказавшись трухлёй, рассыпается, и меня вместе со зверем по инерции уносит в сторону.

Упав, я кувырком вскакиваю на ноги. Точнее, пытаюсь, потому что спотыкаюсь о тело зверя, ещё сильнее отталкиваюсь и ныряю, чтобы меня не хватили пастью. Волк успевает извернуться, и совсем рядом с моей ногой клацают клыки размером едва ли не с мизинец.

Пока я перекатываюсь, собирая лопатками неудачно подвернувшиеся камни и коренья, ко мне приходит запоздалая мысль, что, возможно, Захар был прав. Надо было хоть немного подумать…

Всё же мои ноги обретают опору, я резко вскакиваю, принимая стойку. И тут же рву в сторону, потому что зверина с налитыми кровью глазами летит уже на меня.

Отпрыгнул я кра-а-айне неудачно, врезавшись лбом в дерево…

— Вот на хрен! — обнимая ствол, я едва не сползаю по нему.

— И-и-ийя-а-а! — раздаётся лихой девичий крик, и у меня звенит весь череп, когда что-то прилетает мне в темечко, — Да твою эльфячью бабушку! Промахнулась!

Кое-как высвободив голову, чем-то прижатую к стволу, я вскидываю глаза… Прямо надо мной, буквально в паре сантиметров, лезвие топора, глубоко зашедшего в кору. Его-то рукоять, торчащая вниз, мне и саданула по башке.

До меня даже не сразу дошло, что пройди лезвие всего на пару сантиметров ниже… Ну, охренеть не встать! Она чокнутая, что ли? Чуть не убила!

Вспомнив о волке, я тут же схватился за торчащий топор, рванул на себя — ну и силища у девки, глубоко вогнала. Видимо, по голове мне прилетело слишком крепко, потому что от резкого усилия у меня потемнело в глазах, и я просто сел, глухо слушая кружащийся мир сквозь вату. Вырвать топорик так и не получилось.

Сбоку раздаётся угрожающий рык…

Ошарашенно поворачиваю голову на звук. Волчару явно отпугнул бросок девушки, но теперь, опустив морду и с ненавистью глядя на меня, он роет лапой землю и глухо рычит, оскалившись. Делает шаг и принимает более низкую стойку.

— Вот гадство, — вырвалось у меня.

Кое-как оперевшись на ствол, я подтягиваю ноги, ползком-ползком поднимаюсь. Не время контуженным сидеть, тут выжить надо…

Мне показалось, что на серой, почти белой груди зверя проявился какой-то чёрный, будто бы впитывающий свет символ. Но разглядеть его я не успел, потому что вокруг волка неожиданно появился красный контур, затмивший всё и слегка повторяющий его голову. Яркий, насыщенный, и наполненный хаотичными колеблющимися прожилками.

Я прищурился, не понимая, то ли это у меня зайчики в глазах, то ли и вправду из волка вперёд на один шаг шагнула какая-то красная субстанция, будто световая новогодняя фигура. Вот она, копируя движения животного, тоже присела… и рванула ко мне, растягиваясь в один длинный штрих.

Едва успев нырнуть в сторону, я ощущаю нестерпимый жар, будто в меня плеснули кипятком. Мимо проносится самая настоящая волна огня, чем-то отдалённо напоминая распахивающего пасть волка — и врубается в ствол кедра, с которым я только что обнимался. Разлетаются словно от взрыва в стороны горелые щепки, я едва успеваю прикрыть глаза от мелкой древесной шрапнели.

Бедный кедр, словно подкошенный, заскрипел и стал крениться, с торжественным