Лилит - Никки Мармери Страница 8

Искушение Адама

– Я должна рассказать Адаму, – захныкала Ева.

– Что? Зачем? Это не для него!

– Но он должен знать обо всем. Такую правду нельзя хранить в тайне! Как сможем мы жить в гармонии и мире, если он ничего не понимает? Как он узнает, что я равна ему, что мы принадлежим к этому миру, а не стоим над ним? Что вместе мы должны защищать мир, как он питает и защищает нас! Что смерть – это часть жизни и однажды мы умрем, чтобы могли жить наши дети. Что нам дан разум и мы должны пользоваться им, дабы задавать вопросы и достичь мудрости. И однажды мы станем достаточно мудры, чтобы стать богами самим себе в земном мире.

– Он не поверит! У него есть на то свои причины. Не говори ему, что пробовала плод. Идем со мной.

– Лилит! – По щеке женщины побежала слеза. – Как ты можешь быть такой злой? Я должна спасти его, как ты спасла меня!

– Он не хочет спасения. Ему нравится жить в неведении. Так удобнее.

– Что ты имеешь против Адама? – прищурилась она. – Он отверг тебя? – Мудрость порождает мудрость, и Ева вздрогнула, осознав очевидную истину. – Он был твоим до того, как стал моим! Я не первая женщина!

– Послушай, Ева, у нас мало времени. Нужно уходить, пока Ях…

– Не произноси имя Его! – Она прижала ладони к пылающему лицу. – О небеса! Я забыла о Нем! Что Он со мной сделает?! – Бедняжка вцепилась себе в волосы, будто безумная.

– Успокойся, Ева! Поэтому нам и надо уходить. Он не имеет власти за пределами этого сада. Лишь один человек будет поклоняться ему, если ты пойдешь со мной. – Я потянула ее за руку, но она вывернулась, чтобы снова прикрыть тело.

– Послушай, Ева, – я положила ладони ей на плечи. – Мне трудно понять, в чем суть уговора между этим мужчиной и его богом: кто кем руководит, что они вместе замышляют. Но их планы сорвутся, если ты уйдешь. Наша небесная Мать пропала. Адам пытался править мной, и тебя он тоже раздавит, если останешься. Во что они превратят Сотворение без женщины? Покажи им, что значит презирать и унижать нас! Что значит говорить нам, будто мы помощники, годные лишь служить и лежать под ними. Если тебя так тревожит нагота, я найду тебе ткань, чтобы прикрыться. Но мы должны уходить, и немедленно!

Она стояла, обхватив себя руками, оцепеневшая от страха. А потом побежала. Побежала напрямик через кусты, не обращая внимания на шипы и колючки, царапаясь о нависающие ветви, спотыкаясь о ползучие лианы, топча бутоны цветов, – прямо к хижине, где спал Адам.

Демоны Божьи! Что за дура!

Вот теперь она влипла.

* * *

Что дальше? Что же дальше? А, вот и Он идет. Я почувствовала это в воздухе, натянутом, словно струны на лире из черепашьего панциря; густом, словно июльская гроза. Цветы на деревьях пожухли и осыпались. Звери разбежались, поджав хвосты.

Предоставить Еву ее участи или остаться и встретить Его гнев лицом к лицу?

Я осталась скорее из любопытства, чем из солидарности. Больше я ничего не могла сделать для Евы. Я открыла ей мудрость, привела к развилке на пути. Но глупышка сделала неправильный выбор.

Я снова приняла облик змеи и заскользила следом за ней.

* * *

Адам стоял на крыльце, сонный и ошарашенный.

– Что ты натворила? – причитал он. – Ты отведала плод, которого не должна касаться!

– Да! – кричала Ева, не зная, то ли прикрыть тело, то ли утереть сопли, ручьем лившие из носа. – Но все не так, как ты говорил! Плод несет правду и свободу. Знание о смерти, а не саму смерть. Ты так много должен уяснить.

– Разве это ты должна говорить мне, чему я должен учиться? Ты была взята от меня! Кость от костей моих! Плоть от плоти моей! – Он угрожающе ткнул ее пальцем в грудь. – Ты принадлежишь мне.

– О Адам! – Она шмыгнула носом. – Не будь дураком. Я не взята от тебя. Погляди на меня! Я человек, рожденный женщиной, как и ты. Как меня могли сделать из твоего ребра? Открой глаза! Поэтому ты и должен отведать плод познания: у тебя голова забита враньем и предрассудками.

– Я? Ни за что! – Он принялся расхаживать перед хижиной. – Меня так просто не проведешь. Он велел не вкушать, и я не буду вкушать. Я умею выполнять простые распоряжения. – Он пнул Еву по ноге, и она отшатнулась. – Не то что ты!

– Я расскажу Ему правду, – взмолилась она. – Расскажу, что сама это предложила.

Но Адам продолжал бушевать, пиная бревна, из которых было сложено жилище.

– Коварная женщина! Предательница! Да и все вы такие! У меня еще полно ребер. Он сотворит мне другую женщину!

В своем укрытии среди ветвей дуба я еле сдержала хохот. Сколько еще жен ему понадобится? Ева не продержалась и недели! У этого мужчины талант отпугивать жен.

Ева выпрямилась в полный рост, оставив попытки прикрыть нагую грудь, и надменно произнесла:

– Тогда, полагаю, тебе придется принять, что я всегда буду знать больше тебя. Ты навсегда останешься подобен дикой свинье, валяющейся в грязи собственного невежества, а я пойду светлым путем добродетели в полном сиянии мудрости.

Плод наделил мою подругу даром выражаться поэтично, ничего не скажешь. Я ощутила нечто вроде материнской гордости.

Ева спустилась по ступенькам крыльца.

– И еще, Адам, – бросила она через плечо, – ты не представляешь, как нелепо выглядишь, когда расхаживаешь голым. Прикрой эту штуку, что болтается у тебя между ног!

Изгнание

Он последовал за ней – разумеется. И вкусил от плода – разумеется.

Тот произвел на него странное действие. Глаза не просветлели, как было с Евой, а до нее – со мной. Адам с трудом проглотил несколько зернышек граната и заморгал, словно почуяв горечь.

– Ну? – спросила Ева. – Теперь видишь? Теперь ты понимаешь?

– О да. Понимаю. – Он швырнул плод оземь. – Ты провела меня, соблазнила совершить смертный грех! Теперь и мне предстоит встретить гнев Всемогущего!

Ева прищурилась.

– Что именно ты узнал? Что мы равны друг другу, как две половины, и должны жить в гармонии? Что мы рождены в этом мире и должны беречь его, как он бережет нас? Что мы должны использовать разум, задаваться вопросами и прийти к мудрости, чтобы однажды самим жить как боги?

Адам отвел взгляд в сторону, пальцами нервно чертя круги на собственных