Русская Америка. Сухой закон 3 - Михаил Дорохов Страница 8

«Паккард» проехал ещё несколько километров за город и свернул у нужного указателя, на котором значилось «Конный завод Брауни».

Учитывая то, что рассказывал мне про банкротство семейства Брауни «Наки» Джонсон, я ожидал увидеть неплохой особняк и небольшой завод на оставшиеся деньги. Но вопреки этому, около леса стоял двухэтажный аккуратный деревянный дом в северном колониальном стиле, выкрашенный по местной моде. Он отлично бы смотрелся в качестве декорации для фильмов про ковбоев в северных штатах Америки.

Дальше виднелись три вытянутых конюшни. На торце каждой над выгонными воротами была нарисована английская буква «В» с небольшим вензелем. Видимо, тавро Брауни и, одновременно, эмблема их конного завода.

Мы проехали мимо большого манежа, на котором мужчина в ветровке гонял по кругу молодого жеребца. Настя прильнула к окну так, словно хотела его выдавить. За манежем, чуть поодаль, из одной конюшни выгоняли молодых жеребят.

«Паккард» запрыгал на грунтовке и остановился перед хозяйским домом. Нас начали огибать грузовики с надписью на бортах: «Мебельная фабрика Соколов и Ко». Из ближайших выгонных ворот вышел мужчина в робе и начал махать руками, указывая на объезд вокруг конюшен. «Доджи» и «Форды» двинулись по нему, подъезжая ближе.

Я вылез из машины, обошёл его и открыл дверь, подав руку девочке с шутливым полупоклоном:

— Мисс!

Она округлила глаза и неловко подала мне ладонь, выбираясь наружу. М-да, над грацией надо бы поработать.

— Доброе утро, мистер Соколов! — раздался мелодичный голос позади меня.

Я обернулся. Вот у кого грации хватало, так это у Блум.

— Мисс Брауни!

Девушка была одета в серое короткое платье с перехлёстом на юбке впереди. Такое ощущение, что она специально одевается так, чтобы в любой момент можно было отправиться кататься верхом. Она, не спеша, спустилась к нам по ступеням и произнесла:

— Рада, что вы подумали над тем, чтобы приехать пораньше. Если мы успеем сегодня добраться до Атлантик-Сити, то лошади успеют отдохнуть. Подобные переезды — это стресс для них. Особенно если их перевозят нечасто. Кайман, свои!

Из-за угла дома показался огромный дог с длинной, почти крокодильей пастью. Он медленно втянул ноздрями воздух, смерив нас почти презрительным взглядом. Но затем потрусил поближе и лизнул подставленную руку Насти.

— Как прекрасно! — хлопнула в ладоши Блум, — Он никогда ни к кому не идёт! Пройдёмте в дом, у нас есть замечательный чай.

Внутри убранство дома было выполнено строго и минималистично. Однако во всех окружающих вещах чувствовался стиль. Я прямо ощущал тот самый пресловутый «олд мани», которого придерживалась настоящая аристократия или просто воспитанные, но богатые люди. Это напоминало гостиницы в Санкт-Петербурге. В распиаренные и поливающие всё вокруг гламуром отели, уважающие себя люди, которые носили на запястье часы стоимостью в хорошую квартиру и одевались в простые, но дорогие костюмы — никогда бы не зашли. Они останавливались рядом, в старом тихом отеле. Правда, обслуживание там и кухня всегда оказывались раза в три лучше, чем в тех, что забивали всю рекламу на набережной Невы.

За чаем мы беседовали о разных мелочах и о конном спорте. Я жадно впитывал информацию, которой охотно делилась Блум. Видно было, что ей нравится говорить о своём любимом деле. Брат, к моей внутренней радости, занимался тем, что руководил погрузкой. Я ему, судя по всему, не особо понравился. Поэтому и набиваться в друзья я не собирался.

Настя, открыв рот, наблюдала за нами. В её голове сейчас явно происходил раскол. Я относился к хозяйке дома как к леди. А мелкой было непривычно это даже видеть. Никогда не покидая Аунего, она даже не представляла себе, что можно как-то по-другому относиться к женщине, нежели так, как было заведено в секте Пророка.

— У меня есть предложение, мистер Соколов! — наконец произнесла Блум, — Я думаю, маленькая мисс захочет прокатиться на лошади? А мы с вами, тем временем, побеседуем. Как вы смотрите на это?

— Не стану спорить! Если Анастейша захочет, то я только за! — промолвил я имя девочки на американский манер.

Девчушка не удержалась и буквально подпрыгнула с кресла:

— Конечно, хочу!

— Значит, решено! Прошу за мной! — встала хозяйка дома.

Уже во дворике Блум передала Настю в руках конюха, который работал на манеже. Как только ребёнок оказался на лошади, то сразу начал светиться, словно тысяча звёзд. Лошадь поначалу не спеша понесла девчонку по кругу. А подопечный Блум начал подбадривать девчушку и коротко подсказывать ей — что делать?

Кайман снова материализовался неподалёку и пошёл вместе со мной и девушкой, держа дистанцию и обнюхивая кусты и углы зданий.

— Она не похожа на вас, мистер Соколов, уж простите мне мою бестактность. Кто она? — неожиданно заговорила Блум, когда мы проходили мимо отдельного денника для того, чтобы развести жеребцов-производителей и маленьких жеребят с их мамами.

— Вы правы. Она сирота, которую я нашёл, — коротко объяснил я, при этом фактически даже не соврав. Нашёл же?

— У вас большое сердце. Смотрите, здесь у нас небольшая шорная мастерская. А там дальше, ветлечебница. Отдельно стоящий домик, это кузница. Люблю, знаете ли, чтобы всё было своё и под рукой… — показывала мне хозяйка, пока мы проходили по внутреннему двору.

В этот момент у одной из машин встал на дыбы здоровый конь. Он громко заржал, пытаясь освободиться от перевязи. Двое мужчин и один из моих водителей ничего не могли с ним сделать. Я и сказать ничего не успел, как Блум ринулась вперёд и вспорхнула на подножку настила, по которому заводили коня в кузов «Доджа». Она крепко взяла гарцующее животное под уздцы и принялась что-то тихо шептать.

Конь пару раз мотнул нервно головой и запрядал ушами, словно начал слушать шёпот девушки. Я невольно залюбовался этой картиной. Маленькая, стройная, утончённая девица в строгом платье гладила коня по шее. И даже слегка улыбалась, нашёптывая что-то в длинное ухо. Мой водитель было ринулся, как и я, поначалу вперед. Но его остановила рука одного из конюхов. Похоже, они здесь видели такое не впервые.

Блум завела коня внутрь фургона, побыла с ним немного, пока её подчинённые быстро не выполнили все процедуры, а затем вышла наружу. Она чуть раскраснелась, но выглядела довольной. Я залюбовался её длинными ресницами.

— Итак, мистер Соколов. Мне нужно будет ваше слово, что то, о чём мы будем говорить — останется втайне. И что вы мне поможете. Брат меня не простит за