Русь непокоренная. Нашествие - Денис Старый Страница 6

Ну разве назовёшь мудрым решение вдвоём вступать в бой с целой дюжиной бойцов? И разве назовёшь взвешенным расчётом то, что мы собирались нападать не глубокой ночью, пока спать будут, а сразу, когда стемнеет?

Но всё это — не без причин. Я прекрасно понимал, что на первой же стоянке часть женщин и девушек подвергнется грубому, ломающему жизнь насилию. И сидеть в засаде, осознавая, что где-то рядом творится такое, я не мог. Я так думаю: если твоя женщина вынуждена терпеть насилие от другого — ты не мужчина. Я русский человек, я не могу, как мужик, допускать, чтобы русскую женщину…

Мы подползли, оставаясь буквально в пятидесяти метрах от первой повозки. Уже было темно. Плотная стена снега, обрушившаяся на многогрешную землю, изрядно помогала темноте скрывать наше присутствие.

Да и не было никому в этом лагере дела до того, что нужно выставить посты, наблюдателей по разным сторонам. Наверняка степняки были уверены, что если кто-то на них и нападёт, то этих отчаянных людей будет видно издали, на том поле, что разделяло два пролеска.

Я рукой указал Лучано, кто именно его цель. Рядом с повозками, к нам спиной, стоял один из бандитов. Он судорожно и спешно снимал с себя кожаные штаны. Безвольным телом на повозке лежала девушка, с неё уже сняли всю одежду. Она была без сознания и лежала безвольной куклой. Красивая… Очень… Это животное не вправе смотреть на такую красоту!

Я уже не полз, согнувшись, а быстро перемещался в сторону пленников. А если кто-то меня и заметит, то подумает, что это снежный ком вдруг ожил и решил, вопреки законам физики, катиться вверх по пологому склону небольшого холма.

— Бдын! — глухо прозвучала тетива арбалета.

Болт отправился в полёт и вонзился в спину насильника. Хотелось попасть несколько ниже, но тут уж не до выкрутасов. Один кипчак — минус. Он завалился на бессознательную девушку, заливая ее кровью. Я лишь всмотрелся в темноту, убедившись, что девушка дышит. Но не стал с нее стаскивать тело кипчака. Нет времени. Сейчас все зависит от быстроты действий и принятия решений.

Я уже прислонился к большому дереву и оглядывался. Возле пленников расположились двое врагов. Складывалось впечатление, что эти два кипчака, скорее, выбирали для себя жертву, а не охраняли пленных. И вот один из них взял молоденькую девушку, взгромоздил её на плечи и понёс в сторону повозок.

Снег предательски хрустел, но я всё равно направился убивать врага. Удалось подойти сзади вплотную, но тут кипчак резко развернулся, его узкие глаза округлились. И не успел он произнести и звука, как острый нож разрезал гортань насильнику и людолову. Минус два.

— Ратмир! — закричала одна девица, узнавая меня.

Я приложил палец к губам. Она поняла, что нужно молчать. Но не было бы поздно.

Тут же я рассек, хоть и не без труда, верёвки, связывающие руки и ноги одного из бойцов. Было видно, что этот сильный мужчина явно умеет обращаться с оружием.

— Дальше сам! — сказал я, бросая нож мужику.

Тут же сбросил с себя притороченные две сабли и лук с колчаном стрел. Дотащил-таки оружие союзникам.

— Ратмир, ведь ты сгинул! Очи мои то видели, — шёпотом, но довольно громко сказал один из мужиков.

Я ничего не ответил, осматривался, контролировал обстановку. Пока было всё тихо. А в этой кровавой игре мы уже ведём 2:0.

Где находятся другие враги, я знал. Большинство из них сидели на поваленных деревьях вокруг костра. Ещё трое топтались чуть в стороне, где стоял большой казан — они что-то варили, переговариваясь и споря.

— Кто лучше других стреляет, забирай! — приказал я, махнув рукой на лук со стрелами.

— Ты с чего, отрок, повелеваешь мной, десятником старшей дружины князя? — шёпотом, но слишком громко возмутился пленник в годах.

Я посмотрел на него, самого зрелого среди остальных пленников, это если не считать старика, сидящего связанным в стороне. И пусть на его тёмно-русой голове отчётливо виднелась седина, я считал, что здесь и сейчас не то время, чтобы выяснять, кто главный. Это глупо. Главный — я! Уже потому, что пришёл их выручать и стою при броне да оружный.

— Всё после, — отрезал я.

Лук подхватил один молодой парень, своим видом мало похожий на грозного ратника. Ну да ладно. Приходится доверять.

— Идёшь со мной! — сказал я лучнику, а потом обратился к другим мужикам: — Вы нападаете на тех, что сидят у огня. Подходите со спины и убиваете.

Больше я к мужикам не обращался. Не обратил внимания на то, что десятник старшей дружины, как он сам заявил, грозно на меня посмотрел. Медленно, ступая по снегу, я пошёл в сторону трёх кипчаков, что возились у костра с казаном.

Обернулся.

— Отсюда стреляй! — тихо сказал я лучнику.

До того всё пробовал показать ему жестами, что делать. Но он упорно шёл за мной, когда уже нужно и остановиться.

Позиция для лучника, на мой взгляд, была хорошей. В его поле зрения попадали и те воины, что стояли у костра с казаном, и те, что сидели на поваленных деревьях.

— Как только близко подойду, стреляй вон в того, — показал я на одного бандита, что стоял немного в стороне от двух других.

Это ещё везло, что все трое были спиной ко мне. Вернее, я мог немного обойти сбоку и зайти им в тыл.

Шаг… Ещё один. Кипчаки были без брони. Наконец-таки можно работать мечом, не ожидая, что он встретит железную преграду на пути к человеческой плоти. Но человеческой ли? Люди ли передо мной? После того, что я увидел в Рязани и того, брошенного на дороге, мертвого ребенка, сильно в этом сомневаюсь.

— Хех! — бью мечом по шее врага.

Нет, голова с плеч не слетает. Но легче мертвецу от этого не становится. Тут же делаю выпад и протыкаю грудную клетку ещё одному врагу. Он успевает повернуться ко мне, наши глаза встречаются. Вражина удивлён? А я удивлён, что смог попасть прямо в сердце, не приноровившись ещё к мечу.

— Вжих! — стрела пронзает горло третьего кипчака.

Он хрипит, но не падает, делает ещё несколько шагов в сторону основной группы бандитов.

— Бух! — арбалетный болт вбивается в грудь одному из кипчаков, что сидели на поваленных деревьях.

— А-а-а! — раздаётся крик.

И с этими звуками на кипчаков наваливаются семеро