Моя чужая новая жизнь - Anestezya Страница 54

заключения за свои наклонности. Будь я уверен в том, что Карл разделит мои чувства, можно было бы предложить ему сбежать куда-нибудь в глушь от всех подальше и от войны тоже. Но с другой стороны это значит прожить всю жизнь, прячась, как преступники. Имею ли я право сломать мальчику судьбу из-за своего эгоизма? Я готов был уже оставить всё как есть и любить его на расстоянии, пусть платонически. Лишь бы видеть его хоть изредка. Теперь невозможно и это. Вильгельм сделает всё, чтобы выслать его в другую часть.

Я снова вспомнил, как податливо сегодня замер в моих руках Карл, его распахнутые в удивлённом неприятии глаза. Неужели он тоже почувствовал что-то, схожее с моими чувствами? Его губы были мягкими, словно у девушки, хотя откуда мне знать, какие губы должны быть, когда целуешь парня. Главное — он не оттолкнул меня. Хотя это ещё ни о чём не говорит — он же чётко обозначил, что ему нравятся девушки. Или всё-таки он такой как я, но умело скрывает это? Неужели же теперь он как ни в чём ни бывало будет обжиматься с этой проклятой русской? Если бы у меня было время, чтобы аккуратно как-нибудь с ним поговорить и выяснить, показалась мне или нет его реакция на наш поцелуй. Но с другой стороны, может, стоит всё оставить как есть и не портить жизнь ни себе ни мальчишке, который вероятнее всего просто растерялся и, питая ко мне дружеские чувства, не стал бить в морду. Я не знаю чего боюсь сильнее: того, что Карл уедет, и мы больше никогда не увидимся, или того, что он с презрением ответит, что я идиот, и между нами ничего не может быть. И не стоит сбрасывать со счетов, что нас обоих действительно могут отправить в лагерь для извращенцев. Никогда ещё я не чувствовал такого горького отчаяния от отсутствия выбора.

Глава 9 Вам когда-нибудь казалось, что вы в немилости у Вселенной?

Арина

«Усё пропало, шеф», — почему-то крутилась в голове дурацкая фразочка, пока я метеором неслась из сарая вслед за прихиревшей Олеськой.

Догнала её уже на крыльце дома и, забегая следом за ней в сени, рискнула наконец перейти на русский:

— Да подожди ты!

Ну, а какие ещё были варианты? Надо теперь как-то договариваться, раз уж спалилась.

— Вот оно как, ты ещё и русская? — возмущённо вскрикнула Олеся.

Можно подумать от того, что она целовалась с немкой ей бы стало легче.

— Как видишь, — я крепко вцепилась в её руку, во избежание импульсивных метаний с криками: «Смотрите, кого я нашла!»

Девушка с неприкрытой злостью сверлила меня взглядом, я же усиленно пыталась дать пинка соображалке. Давай, родная, не подведи, выдай мне побыстрее правдоподобное объяснение моей маскировки.

— Да пусти ты меня! — со злостью дёрнулась Олеся. — Или боишься, что расскажу твоим немецким друзьям кое-что интересное?

— Только попробуй, — ох, как мне не хотелось опускаться до шантажа, тем более я должна как-то убедить её, что мы на одной стороне. — Я на задании от генерального штаба разведки, капитан Новикова Арина Андреевна.

— Да ладно, — с сомнением посмотрела на меня девчонка. — Чем докажешь?

— Ну, здрасьте, ты думаешь, я с собой ксиву таскаю? — в свою очередь возмутилась я.

— Всё равно ты могла раньше мне сказать! Зачем ты пошла со мной в сарай, а? Что, скучно стало или ты…

Олеся запнулась и покраснела. Н-да, похоже мне придётся доказывать не только Винтеру, что я не любитель изврата, ещё и перед девчонкой оправдываться.

— Да я изначально просто прикрывала тебя. Ты ж нет чтоб получше по сторонам смотреть, бежишь со двора, не глядя. Говорить по-русски было опасно, мало ли кто услышит. Даже ваши, местные, сдать могут. Я не могла рисковать, слишком важное задание выполняю, — вдохновлённо врала я. — А потом ты сама стала ко мне с гостинцами бегать. Вот и вышло, что парни нас…

Я чуть не ляпнула «зашипперили». Вот до чего обрадовалась возможности наконец-то говорить по-русски.

— Стали… Ну, как бы сводить. Мне и так пришлось несладко, слишком много внимания привлекала. Я ведь по легенде малолетка, сбежавший на фронт. Ну, я и не спорила с ними, тебе опять же польза, никто больше цепляться не будет.

— Благодетельница какая, — фыркнула Олеся. — И что дальше?

— Мне нужна помощь, — как-то нехорошо у нас начался разговор, было бы проще, если бы я просто выследила её и уже потом объяснялась с партизанами. — Мой напарник уже три недели не выходит на связь. Задание выполнено, но я теперь затеряться так просто не могу. Слишком хорошо немцы в лицо знают. Так что буду благодарна, если передашь кому надо, что я прошу о встрече.

Олеся с сомнением смотрела на меня, словно раздумывая, верить мне или нет.

— Всё равно не пойму, как ты можешь с ними жить под одной крышей. Тьфу, и есть за одним столом, — презрительно скривилась девушка. — Я бы так не смогла.

— Да что ты? — я скептически выгнула бровь. — А кто, прости, меня потащил на сеновал? И вообще на хрена тебе было охмурять немца, раз такая патриотка, а?

— Я хотела тебя охмурить, чтобы потом выманить из села, — нехотя призналась Олеся. — У меня батя в партизанском отряде. Им нужен кто-то из ваших гадов, чтобы допросить о картах и передвижениях.

О, как. Ей,