HEAVEN: сборщики пепла - Андрей Львович Астахов Страница 41

- Нет, вино не надо. А сколько коньяк стоит?

- Дорого. Очень дорого.

- И все же, сколько?

- Он разный. Вот этот, - женщина взяла в руки небольшую плоскую бутылку с черной этикеткой, - обойдется вам в триста довоенных банкнот. Это настоящий французский коньяк.

- Действительно дорого. А подешевле что есть?

- Что ж, у такого видного мужчины не найдется трехсот банкнот на достойный его напиток? – снисходительным тоном спросила хозяйка.

- Не знаю, - Зих вытащил из кармана найденные в мертвой квартире Дроздова украшения и часы. – Как думаете, сколько это может стоить?

- Ну, брошь симпатичная, - хозяйка поиграла брошью в лучах лампы, оценивая камень. – И александрит в ней настоящий, давно таких не видела. Сто банкнот могу дать. Крестики тоже миленькие, по двадцать банкнот за штуку. За сережку пять банкнот.

- А часы?

- К чему мне они? Это хлам. Оставьте себе.

- Значит, всего сто сорок пять банкнот? А какой коньяк я могу купить на эти деньги?

- Так хотите коньяку попить? – Женщина снисходительно усмехнулась. – Странный вы мужчина. Хотя я вас понимаю – наверное, никогда настоящий коньяк не пробовали?

- Пробовал. Потому и хочу купить.

- Знаете, у меня есть для вас бутылка довоенного бренди. Не французский, конечно, но очень неплохой. Всего восемьдесят банкнот.

- А сигареты «Мальборо» у вас почем?

- Для вас – по сорок.

Зих задумался. Сорок банкнот – это двадцать патронов для его винтовки. Или пять банок самой лучшей тушенки, или килограммовый пакет сахара. Стоит ли? На подарок Лизе совсем ничего не останется. Хозяйка будто угадала его колебания.

- Знаете, что я вам скажу? – зашептала она заговорщически. – Вы мужчина боевой, и для вас у меня кое-что особенное есть. Вот, смотрите, - женщина вытащила из-под прилавка великолепный кинжал с обоюдоострым лезвием и черной пластиковой рукоятью. – Это настоящий Фэрберн-Сайкс, английская работа, мечта, а не нож. Могу обменять его на весь ваш золотой хлам, это очень выгодная сделка для вас. Такой нож вы уж точно нигде не купите, отвечаю.

- Я… не знаю, - Зих еще никогда не сталкивался с таким количеством соблазнов, и ему стало немного не по себе. – Я вообще-то хотел жене подарок купить.

- А? – Хозяйка понимающе кивнула. – Что же вы сразу не сказали? Заботливый муж, значит? Просто чудесно! Сейчас я вам покажу кое-что особенное.

Чем-то особенным оказался небольшой платок из белого пуха. Мягкий, пушистый, легкий и поразительно теплый. Пробуя его пальцами, Зих представил себе слабую улыбку Лизы, когда он накинет ей этотплаток на плечи, как она будет благодарить его – и как этот платок согреет ее, даст ей хоть немножечко тепла, которое проклятая болезнь выпивает из нее каждую секунду. Коньяк, сигареты, кинжал – все было забыто.

- Сколько? – спросил он.

- Вы мне нравитесь, поэтому отдам за сто сорок. Так он стоит двести.

Зих решительно протянул женщине золотые побрякушки вместе с поломанными часами, взял платок, бережно свернул и положил в рюкзак. Хозяйка с улыбкой смотрела на него.

- Завидую вашей жене, - сказала она. – Вы хороший муж.

- Надеюсь, - сказал Зих и, бросив последний взгляд на бутылки с коньяком, пошел к выходу.

Выходя из магазина, охотник увидел большой фанерный ящик у самой двери. Он не заметил его, когда входил. Ящик был полон одноразовых пластмассовых ложек, чашек, тарелок, мисочек, поломанных детских игрушек и прочей дребедени, которая, видимо, для хозяйки магазина не представляла никакой ценности и была свалена в этот ящик. Зих уже видел похожие вещи – там, в Роднике, у сектантов. И одежда, что висела на вешалках в магазине, тоже была очень похожей на ту, что была на фанатиках, спасенных ими у старой церкви. Хорошая, довоенная одежда. Откуда она тут?

Зих поежился, но не потому, что после теплого подвала его окружил холодный уличный холод. Он снова вспомнил светловолосую девушку, застреленную патрулем на его глазах. На ней был кустарный заячий тулуп, но, может быть, ее одежда сейчас тоже висит на вешалке в этом магазине? Так что же тут творится, в этом городе?

Хозяйка курила длинную коричневую сигарету, когда он вернулся.

- Что-то не так? – спросила она с беспокойством.

- Нет, я спросить хотел. У вас в магазине была девушка, светленькая такая. Вы ей тулуп из заячьих шкурок не продавали?

- Светловолосая девушка? – Хозяйка покачала головой. – У меня много посетителей в последнее время. Сектанты, знаете? Они приносят ненужные им вещи, я покупаю, обмениваю на то, что им пригодится. На еду, в основном. Всем выгодно. Что-то не так?

- Нет, просто я… Все нормально. Бывайте здоровы.

- Приходите еще, буду рада! – крикнула хозяйка вслед Зиху.

Зих промолчал. На улице он зажег сигарету, постоял немного – если еще минуту назад его знобило, то теперь он совсем не чувствовал вечернего холода. Его окликнул какой-то человек в обшитой собачьим мехом военной шинели.

- Огоньку не будет у тебя? – спросил человек, демонстрируя Зиху зажатую в пальцах самокрутку.

- Слушай, как мне к Госпиталю пройти? – спросил Зих.

- К Госпиталю? – Человек, казалось, был удивлен. – Да тут рядом совсем Госпиталь. А чего тебе там понадобилось?

- Вроде как гниль у меня, - сказал Зих.

Человек в шинели прянул от Зиха с ругательствами и, перебежав на другую сторону улицы, исчез за углом дома. Охотник докурил сигарету и пошел искать Госпиталь.

Глава 9 Б90

9. Б90

На торцовой стене пятиэтажного здания справа от Зиха огромными красными буквами было выведено: «СТОЙ! КАРАНТИННАЯ ЗОНА! СТРЕЛЯЕМ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ!». Зих прочитал предупреждение несколько раз и подумал, что на этот раз ничего сделать не может.

Впереди улица была перекрыта кордоном: рогатки из колючей проволоки поперек проезжей части, за рогатками два старых ржавых грузовика без