Милан. Том 4 - Arladaar Страница 40

Железов встал в стартовую позу: ноги широко расставлены, руки опущены на бёдра, на ширине плеч. Потом, стоя на правой ноге, хореограф сделал медленный поворот вправо, при этом подняв левую ногу вверх и согнув её в колене. Затем сделал очень плавное движение правой и левой рукой в сторону, отчего неожиданно стал похож на цаплю. Замер на секунду в таком положении, потом исполнил лёгкий пируэт и снова остановился в таком же положении. Следом развернулся к ученикам и плавно встал на обе ноги. Потом согнул их в коленях, чуть пригнул корпус, протянул обе руки вперед и следом развел в стороны, снова развернувшись на 90 градусов вправо, подняв правую руку коброй вверх, а левую так же опустив вниз. Было похоже на стойку из китайских боевых искусств.

Движения у хореографа получались очень синхронные с музыкой, и каждое движение словно что-то выражало. Но что именно, Люда сначала не могла понять, и только потом до неё дошло: он показывает саму Японию, сам японский дух, и тогда она поняла всё. Для того чтобы погрузиться в это состояние медитации, нужно представить то, что Железов говорил только что. Это было трудно, но под музыку получилось.

Занятия получилось очень интересным и для Люды очень новым: она получила новый опыт того, как можно через движение показывать не только эмоции, но и окружающее физическое пространство.

— Саша, на ледовой тренировке мы перенесём все эти движения и вставим их в программу, музыку я для тебя уже подобрал и изготовил трек, — в конце занятия сказал Железов. — Получается у тебя очень хорошо, а на льду будет получаться ещё лучше. Сейчас все свободны, идите на обед. А я ещё помедитирую…

Когда Люда со Смелой выходили из хореографического зала, хореограф опять начал исполнять медленные движения танца, больше похожие на стойки из единоборств. Похоже, готовился к будущей постановке…

Глава 17

Есть тройной аксель!

И Люда, и Смелая были под большим впечатлением от сегодняшнего занятия Железова. Хотя для Смелой наверняка такое занятие не было первым, но она тоже высказывала свое мнение. И почти исключительно в восторженных тонах. Ей предстоящая работа с хореографом уже нравилась, несмотря на живую деньгу, которую придётся платить ему!

— Мне прямо не верится, что я у Железа буду ставить программу, — с большим воодушевлением сказала Смелая, когда подружки направлялись на обед в кафе «Космос». — Бронстайл надоел уже. А тут… Может быть, я сумею по-другому подать себя. Потом, на следующий год, можно будет из этой программы сделать короткую, если она мне не надоест.

— А разве договор на постановку программы будет действовать на следующий год? — с интересом спросила Людмила. — В смысле, Железо ничего не скажет, что ты своровала его показательный номер и из него сделала короткую программу?

— Программа будет моя! — уверенно сказала Сашка. — За неё деньги плочены! Поэтому буду ему досаждать до последнего, пока она не будет получаться с полпинка.

Это было очень смелое утверждение, и проверить его можно было только эмпирическим, научным методом, который предстоял после обеда…

… — Смеловой сегодня ставят показательный номер, Стольникова тренирует тройной аксель, — распорядился Бронгауз, когда подружки пришли с обеда и вся группа пришла на лёд. — Саша, Аря, в вашем распоряжении правая часть катка. Мы с остальными ребятами будем заниматься на левой. Арина, твой план на тренировку такой: когда разомнёшься, прыгни двойной аксель, а потом иди к Сергею Николаевичу и вставай на удочку.

Странно, но, похоже, мама была права на все 100 процентов. Сегодня Люда не чувствовала такого страха, как вчера, возможно, сказывалась наработанная привычка к заходу на триксель, а возможно, она действительно, уже была сознательно готова прыгнуть этот сложный прыжок. Во всяком случае, никакого волнения не было.

Как и вчера, после основательной разминки несколько раз прыгнула двойной аксель, с нескольких разных заходов. Всё получилось чисто. Увидев, что прыжок хорошо и очень чисто получается, покатила опять к Дудину, который в это время занимался прыжками других фигуристов. Смелая в своей части катка в это время вместе с Железовым что-то делала на льду, производя какие-то странные движения.

Дудин, увидев, что Людмила готова, опять взял в руки удочку, как хворостину, и поманил её к себе.

— Готова?

— Да, — согласилась Люда.

Первый же прыжок на удочке получился, и получился очень хорошо. Люда разогналась, при этом чувствовала натяжение удочки, что придавало уверенности, в центре арены встала на ход вперёд и прыгнула тройной аксель. Чисто! И таким образом получилось три раза подряд. На четвертый раз Дудин сказал снимать страховку.

— Пробуем без удочки, — тренер внимательно осмотрел Людмилу. — Ты готова? Оцени свою готовность по шкале от одного до десяти.

— Пять, — подумав, ответила Люда.

— Хорошо, что правдиво отвечаешь, — похвалил Дудин. — Пять из десяти — это уже хороший шанс. Фифти-фифти — пятьдесят на пятьдесят!

Тренер отцепил Людмилу с удочки и махнул рукой, призывая начать прыгать. Когда Люда покатила заходить на прыжок, вчерашнего страха уже не было. И что самое важное, не было тоскливой неуверенности, которая присуща людям, которые не вполне доверяют себе, если начинают новое дело. Сейчас она была уверена, что сделает всё как надо, а даже если что-то и не получится, то это вполне поправимо в ближайшем будущем. Это был психологически очень правильный настрой…

Разогнавшись от правого короткого борта, немного потеснив Смелую с хореографом в сторону, Люда сделала несколько пируэтов, потом тройку, сменила направление хода с «назад» на «вперёд», притормозила, чётко присела на левом колене, сильно махнула правой ногой сначала назад, потом вперёд, и вогнала своё тело в крутку. Сделав три с половиной оборота, раскрылась и приземлилась точно на ход назад. Приземлилась чисто, без недокрута. Но она и до этого приземлялась без недокрутов, причиной падений заход в лёд под острым углом, вследствие чего не могла удержаться на ребре и соскальзывала с него.

Сейчас удержаться на ребре удалось, хотя для этого и пришлось поработать руками и телом, сохранив координацию и равновесие. Чисто визуально выезд получился