Помещик 2 - Михаил Шерр Страница 4

Для старосты я оставил только один наказ, который подлежал обязательному и стопроцентному выполнению. Весь навоз, до последнего фунта должен быть вывезен на поля. меня неприятно поразило, что некоторые это не делают. Это вообще-то нонсенс для русской деревни, но оказывается есть такие кадры.

Тех, у кого я на усадьбах по своему возвращению найду не убранный и не вывезенный навоз, ждет наказание.

Степан, как очень опытный путешественник, все подготовил очень быстро и еще до полуночи доложил о полной готовности.

На всякий случай Пелагеи я оставил сто рублей, а все остальные деньги забрал с собой. Естественно мы были вооружены. В имении было почти два десятка пистолетов времен войны 12 года и шесть достаточно новых английских, которые братья прислали родителя в подарок родителю года два назад.

Эти пистолеты я решил взять с собой, а также шпагу и саблю. С какой целью я это сделал мне не понятно, я реально вилами лучше умею орудовать. Но Александр Георгиевич Нестеров все-таки русский дворянин и по идеи должен еще уметь владеть холодным оружием.

Поручика Светлова пришлось даже ждать. Он приехал из Калуги около шести и я сильно засомневался, что мы с ближайшие часы куда-либо поедем.

Бравый гвардеец в буквальном смысле был ни какой. Ожидающие его унтер с четырьмя солдатами вынули поручика из седла и отнесли в заранее приготовленную постель.

Мне он успел протянуть письмо коллежского асессора своему родственнику и тут же заснул на руках у своих подчиненных.

Конверт был не заклеен и я без угрызений совести прочитал письмо. Абсолютно нейтральный текст, никаких подводных камней в нем не обнаружилось.

Времени у меня было достаточно и я попросил капитана-исправника Буркова, который то же счел своим долгом прибыть к князю Гагарину, привезти мне Ивана Прокофьевича.

Чтобы напрасно не пугать человека, с полицейским поехал Андрей. В итоге мне удалось обстоятельно побеседовать со своим протеже. Я попросил его организоваться таким образом, чтобы с любой момент поехать на смотрины в губернскую канцелярию, когда вернусь из столиц.

Ровно в половине восьмого поручик свеженький и отдохнувший вышел к накрытому завтраку.

Князь Гагарин ужом вертелся перед гвардейским поручиком. Пару раз он явно в своих заискиваниях перегибал палку.

Бравый гвардеец надо отдать ему должное ни как на это не реагировал будучи всецело погружен в свои думы. К моему удивлению он не стал утро начинать с вина и ограничился омлетом, куском черного хлеба и чашечкой кофе с молоком.

Это было так необычно, что князь с женой удивленно переглянулись.

Ровно в восемь зашел унтер:

— Ваше благородие, все готово.

Неожиданно ехали тремя каретами, каждая была запряжена четверкой лошадей. Одна была предназначена для меня и поручика, Во второй унтер, Степан с Андреем и багаж.

Что или кто был в третьей я не понял.

Четверка солдат была верхом. Они были вооружены и очень серьезны.

То, что можно по российским дорогам на лошадях передвигаться с такой скоростью для меня оказалось огромным откровением.

Не знаю, что за проездные документы были у поручика, но на почтовых станциях лошадей нам в буквальном смысле меняли бегом и кареты почти без остановок день и ночь мчались в Петербург.

Когда и как проехали Москву я даже не понял и лишь в Клину сообразил, что Первопрестольная позади. Дорога до Петербурга заняла ровно трое суток.

За всю дорогу кроме коротких остановок для смены лошадей, не было не сделано ни одной остановки.

Поручик, по прежнему погруженный в свои думы, всю дорогу молчал или просто спал.

Единственное наше общение был его короткий рассказ о купце Самохватове, который по своим купеческим делам не меньше чем на год отправился в Нижний Новгород. «Несравненная» Аглая Дмитриевна поехала вместе с ним.

Услышав эту потрясающую без всяких натяжек новость, я испытал чувство облегчения. Целый год я буду избавлен от общения с этими не самыми приятными для меня людьми!

Неожиданно дорога на меня не произвела никакого впечатления. Я вспомнил свой первый восторг от поездки на машине с большой скоростью, когда с непривычки даже трудно было следить за пролетающими за окном видами.

Примерно такое же чувство я испытал и во время этой поездки. Мне казалось, что пейзажи на окном сменяются с какой-то фантастической скоростью

И только где-то в середине пути меня осенило в чем дело. Все таки болезнь не прошла бесследно и я большую часть времени провел в полудреме или спал как поручик.

Глядя на молча скачущих рядом суровых усатых преображенцев, я не уставал поражаться из выносливости. Мне сначала показалось что они совершенно не отдыхают и только через несколько часов бешеной непрерывной скачки заметил, что они по очереди меняятся на почтовых станциях.

Утром четвертого дня кареты вкатились в широкий двор какой-то дворянской усадьбы под Питером, где должны пройти намеченные проводы генерала Чернова, отъезд которого в Европу с какой-то неизвестной мне миссией намечен на следующий день.

Несравненная без всякой натяжки Софья Павловна едет с ним на правах будущей законной супруги!

Именно эта маленькая пикантная деталь и была истинной причиной моего так хитро замаскированного вызова в Петербург. Какие-то «высокие государственные» интересы требовали как можно более срочных развода и повторного брака новоиспеченного генерала Чернова.

То, что в нынешней России официально развестись крайне трудно, я уже знал. Конечно дворянин, да еще приближенный к Государю Императору имел больше шансов получить его.

Одним из железнейших оснований для этого был доказанный факт прелюбодеяния одного из супругов, то есть супружеской измены. Это должно быть доказано и подтверждено, в частности зафиксированными признанями сторон или свидетельскими показаниями.

С этим вроде было все в порядке, любовнички жены генерала Чернова подписали признательные показания, но был маленький нюанс.

Они должны лично подтвердить свои показания перед духовной консисторией, церковным судом. Затем это решение должно быть утверждено Святейшим Правительствующим Синодом. А вот с этим была проблема. Оба господина уже отошли в мир иной.

Поэтому нужны мои показания и возможно даже Степана, несмотря даже на то, что он крепостной мужик.

Всё это мне, с совершенно очаровательнейшей улыбкой и в потрясающе вежливых тонах, изложила Софья Павловна и попросила дать эти показания.

Если я согласен, то тут же специально обученные люди допросят меня, запишут мой показания и они уедут в Петербург, а я останусь готовить шашлыки для проводов генерала.

Почти все приглашенные офицеры служили и воевали с генералом на Кавказе во время недавно прошедших и еще идущей войны. Все они уже знали и ценили это