Сделай сам – 1 - Константин Николаевич Буланов Страница 4

Теперь вот стою, корчю страшные рожи, сдерживая детские слёзы и истерику, да шебуршу у себя в труселях. Капец дурачком каким-то со стороны смотрюсь, наверное. Но да победителей не судят, как известно.

В общем, не успел ещё «Капоне» поведать мне, что со мной станет, ежели не будет денег, и вообще что со мной сотворит брат того самого Воющего Волка, который переквалифицировался уже в Незрячего Койота, а до того являлся просто Фролом, как я нащупал-таки искомое. Прям от души отлегло. Что ни говори, а воронёная, ну или же никелированная, сталь в руках она силенок придаёт немало. В том числе словам. Ведь, как известно, добрым словом и револьвером можно добиться куда большего, нежели просто одним добрым словом. Я же вовсе говорить не стал. Поначалу. За меня всё начал объяснять «товарищ Маузер». Точнее в данном конкретном случае «товарищ Велодог из Льежа». Ну прям как Геральд из Ривии. Только без меча.

А, как известно, самурай без меча это то же самое, что самурай с мечом, только без меча.

Ну, вы поняли. Поняли, да? Тогда поздравляю. Вы умные. Поскольку лично я так и не понял всего глубокого смысла данного изречения. Но в моей ситуации звучало оно… В общем, оно звучало!

— Дух! — расплывшись в столь счастливой улыбке, что даже Джокер умилился бы, увидев меня в этот момент, я сразу же выстрелил прямо в лицо тому бородачу, что стоял слева от меня. И тут же бросился прятаться за его тело, так и оставшееся стоять на ногах и лишь согнувшееся в три погибели. Ведь у некоторых голова — это, как известно, цельная кость в которую кушают. И мощности мелкашного патрона не хватило, чтобы пробить насквозь лоб первого попавшего мне на мушку похитителя.

— Дух! — во второй раз подал свой голос мой трофейный револьверчик и следом за левым схватился за лицо правый. Ну, тот, что прежде стоял справа от меня, якобы контролируя.

Не ожидали, собаки бешенные, что я могу их так смертельно удивить. Вот и поплатились за свою расхлябанность.

— Дух! — а это уже досталось любителю вваливаться в двери без приглашения. Расстояние тут было мизерным — метр туда, метр сюда, поэтому особо целиться не приходилось. Бил практически, как уток — влёт.

Ну, это я, конечно, себя перехваливаю. Просто местные хроноаборигены действительно подтормаживали. Вот и этот, ворвавшись, не стал кидаться сразу на меня, а прежде замер на месте, словно прилип, и давай оглядывать всю картину целиком. Вот я ему маслину и добавил в организм. Чтоб, значит, вся картина была маслом. Хе-хе!

Ой! Что-то жутко мне становится от самого себя. Ведь никогда таким вот не был!

— Дух, дух! — две следующие пули достались гражданину «Капоне», что принялся очень так нехорошо ёрзать на своём кресле, явно пытаясь что-то откуда-то достать. И интуиция мне просто напросто кричала в ухо, что мне это самое что-то сильно не понравится. Вот я и не поскупился на трату аж целых двух патронов.

В результате всего этого я оказался заперт в одном доме с пятью ранеными но при этом здоровенными на моём фоне и разъярёнными мужиками, каждому из которых я был если не по пояс, то дышал в пупок, и всего с одним патроном в барабане револьвера. Ситуация, ё-моё!

А ведь моя новая жизнь так хорошо начиналась! Какие она открывала передо мной перспективы! Закачаешься! Вот как сейчас помню тот светлый момент, когда я впервые вмешался в ход истории.

Глава 2

Умеют дети задавать вопросы!

Крошка сын к отцу пришёл, и сказала кроха…

— Папа, а что ты думаешь по поводу конструкции нефтяного двигателя Хорнсби-Экройда? — Не знаю, у кого как, а лично у меня самым первым в жизни вопросом, что я задал отцу, оказался именно такой.

И нет, это вовсе не означало, что я с самого рождения оказался дохрена каким умным и мозговитым, что не описать словами. Это было следствием того, что я начал свою новую сознательную жизнь всего-то вчера вечером, когда моё старое сознание всплыло из глубин разума в голове Александра Евгеньевича Яковлева шести лет от роду и мгновенно сплелось с ним в одно целое. Реинкарнация в действии, тудыть её в качель! Только, почему-то, в обратную сторону. В прошлое. Значит, правы были в чём-то те самые индийские йоги, о которых пел Высоцкий.

Вот так вот ложишься себе спатеньки уже пожившим своё совсем древним стариком с мыслями о том, что завтра надо встать пораньше и съездить в лес по грибы, а просыпаешься вполне себе мелким карапузом. И хорошо ещё что не ползунком каким неразумным да ходящим исключительно под себя, а тем, кто уже вошёл в начальную стадию рационального осознания своего бытия, когда начинаешь соображать хоть что-то сам, а не просто повторять за взрослыми, словно тот попугайчик.

Правда знать о моём этом секрете всем вокруг уж точно не следует. Не поймут-с! Мигом кинутся в ближайшую церковь беса из меня изгонять. Дикари-с! А то и вовсе примутся лечить душевную болезнь электричеством. Или это ещё не вошло в моду? На всякий пожарный случай надо будет проверить! Вот в чём, в чём, а в истории развития психиатрии и электротехники я откровенно плаваю. Да что там плаваю! Тону, как топор без рукояти! Всё же никогда ничем подобным не интересовался.

— Доброе утро, Сашенька, — моргнув несколько раз от неожиданности, глава семейства Яковлевых дал мне понять, что не с того я начал этот день. Как культурному человеку, появившемуся на свет в достойной семье, сперва мне следовало поздороваться со всеми домочадцами и только после начинать сыпать вопросами.

И, чёрт побери, он был прав на все сто процентов! Просто я всю ночь не мог сомкнуть глаз, усваивая в своей голове, кто я теперь и где, отчего и начал валиться, словно шпион-неудачник, на первой же проверке. Ну да сгорел сарай, гори и хата! Хотя вежливость проявить всё же необходимо. Мы себя действительно не на помойке нашли, что в прошлой жизни, что в этой.

— Доброе утро, папа́. Доброе утро, матушка. Доброе утро, Лёшка, Сандра.

И да! Именно Сандра, а не Сашенька или там Шурка! Вот надо было родителям называть дочь тем же именем, что и меня,