Пронск - Даниил Сергеевич Калинин Страница 39

А потому «обманный маневр» был не совсем понятен для воеводы: как ворог без лошадей сумеет преодолеть довольно-таки значительное расстояние до стен от реки? Впрочем, татары могли поступить и иначе: отойти от града на пять-шесть верст, втянуться в лес, а после дождаться появления ополченцев на реке и тогда уже ударить с двух сторон!

Это было ожидаемо и вполне осуществимо, а потому воевода отправил вслед отступающим дозоры, и не по реке, а на лыжах, вдоль нее. Для пущей верности воев провели подземным ходом, чтобы выхода их не заметили наверняка следящие за крепостью сторожи поганых.

Хоть сколько-то ведь должно было остаться у степняков лошадей? Хотя бы для гонцов?!

Весь день вои собирали трофеи, правили клинки и подгоняли под себя монгольские брони, выносили за стены трупы нехристей, предавали земле своих павших… А воевода ждал, когда вернутся его дозоры, и дождался, когда на землю уже легла ночная тьма.

Сообщения дозорных были обнадеживающими: тумен ушел далеко вперед, не пытаясь остановиться и устроить засаду. Впрочем, разъезды половцев на льду реки они действительно заметили… Что же, Ратибор и так не собирался вести рать прямо по Проне!

Как и не собирался он оставаться в стороне.

Среди его ратников были ополченцы окрестных земель, в том числе и Пронска. У кого-то родные спрятались в спешно подготовленных зимовьях, у кого-то ушли в стольный град удельного княжества. Но при этом все до единого вои понимали: врага нужно остановить. Ведь не будет им житья, покуда поганые топчут родную землю! А потому никто не желал оставаться в Ижеславце, да и не смогли бы с учетом ограниченности съестных припасов. А потому Ратибор даже на мгновение не задумывался, как ему поступить – вести рать на помощь Пронску или же остаться в удержанной крепости.

Конечно, вести!

Что же касается того, как быстро пройти, минуя реку… Еще в то время, когда воевода узнал, что для отряда Захара спешно собирают лыжи, он приказал и своим ратникам запастись личными или же изготовить их на месте. Но вообще-то пара лыж есть дома, считай, у каждого русича… И вот теперь они пригодились – для стремительного рывка по лесу, вдоль русла Прони!

Покидала рать практически обезлюдевший Ижеславец (в граде на тот момент остались лишь раненые с горсткой так и не покинувших крепость жителей) под покровом ночи, но уже ближе к рассвету – в самое тяжелое для дозора время. Уходили тихо, стараясь не выдать себя лишним шумом, дружинников Ратибор и вовсе провел подземным ходом. И зашли сразу в лес, по самому короткому пути от чудом уцелевших пронских ворот.

…Два дня ратники спешно продвигались вперед, пока наконец едва ли не поравнялись с хвостом тумена, некогда осаждавшего Ижеславец. Где-то далеко впереди раздавались звуки боя, впрочем, затихающие, а напоследок ветер донес до слуха воеводы отдаленный голос рога, показавшегося смутно знакомым. Почему-то сердце его вдруг остро кольнуло… Но помочь сражающимся впереди воям русичи уже ничем не могли, и волевым усилием Ратибор заглушил плохие предчувствия.

Под его началом ратники сделали крюк по лесу, уходя от реки, и подобрались к опушке, а после перед их изумленными и даже ошарашенными взглядами предстала картина разоренного лагеря поганых и только-только завершившегося побоища. По-своему завораживающая и одновременно пугающая… Вот только время было уже потеряно: новоприбывший тумен как раз подступил к стоянке, в то время как далекие врата детинца закрылись за спинами последних отступивших в Пронск воев.

Воеводе осталось лишь глухо выругаться, скрипнуть зубами – и начать ждать. Ждать своего часа, когда помощь его отряда оттянет на себя силы штурмующих град татар…

А еще нужно было как-то решать вопрос с пропитанием отряда, вышедшего налегке, без обоза – вои взяли столько зерна и сушеного мяса, сколько смогли унести. Но личный запас каждого из ратников был рассчитан на два, максимум три дня – как раз столько, чтобы дойти до стольного града удельного княжества. Увы, больше с собой русичи взять просто не могли…

Воевода очень долго, тщательно обдумывал возможность ночного прорыва к крепости. Но, наблюдая за тем, как татары возятся с вырубкой деревьев, относя их едва ли не под самые стены града, где всего в трехстах шагах от них был вырыт ров и где поганые принялись вкапывать в землю надолбы, Ратибор отказался от этой задумки. Тихо, без боя к этому препятствию прорваться не получится, а когда проснется огромный лагерь нехристей, в коем собралось не менее пятнадцати тысяч нукеров, его отряд прижмут ко рву и вырубят начисто…

А после воевода увидел, как татары собирают повозки и направляют их к реке, в сторону Ижеславца, и тут же вспомнил о завале из тушек заколотых гридями Захара животных. Ордынцы по-прежнему испытывают проблемы с продовольствием – это же очевидно! Но и его воям нужна еда… Дальнейшие действия казались предельно простыми и очевидными – ударить по поганым, занятым добычей замороженных тушек, перебить сколько удастся, ослабив тьму, да забрать побольше мороженого мяса! А коли татарва после этого сунется в лес искать его отряд – так пускай! Ни окружить, ни догнать себя спешенным степнякам русичи на лыжах не позволят, зато потери ворогу нанесут вполне себе ощутимые…

Дав людям достаточно отдохнуть, Ратибор повел воев назад. Вел целый день, и уже ближе к вечеру русичи достигли завала, немного отстав от татар, не так давно приступивших к вырубке туш изо льда и размещением их на повозках. Темник, занявший место раненого, а то и убитого в Ижеславце Бурундая (что это был именно Бурундай, сообщил один из взятых в полон кипчаков), отправил добывать еду не менее тысячи нукеров. Но последние, как видно, не ожидали для себя никакой угрозы… Ни одного дозора поганые не выставили, щиты сложили у повозок (а чего на себе тяжесть таскать!), да и тетивы на луки никто не натягивал, так что и колчаны со срезнями, и тугие луки в саадаках также были разложены у повозок.

Невероятная беспечность!

За которую нужно наказывать…

И вот сейчас воевода, дождавшись, когда не менее двух третей ордынцев соберется у «вала», коротко бросил:

– Стрелы!

Приказ Ратибора прозвучал довольно громко, его подхватили сотенные головы и ватажники, и три сотни лучников двинулись к виднеющимся впереди разрывам среди