Минометчики - Алексей Дягилев Страница 38

не было, станкач танковым снарядом разбило, на флангах оставалось минимум бойцов, мы отступали всё быстрее, но и немцы выдыхались. Им уже некем было, обойти нас слева. И наступали они в лоб, вдоль панцерштрассе, по которой могли пройти танки, и поддержать свою пехоту. Мы уже отступили к самой Волковской даче, где раньше находился штаб дивизии, и от которой уже шли дороги на Могутово и Мачихино, расходясь в разных направлениях, когда кончились мины к миномёту. Оставшись без поддержки миномёта, наши пехотинцы попятились, отстреливаясь из винтовок, и хоронясь за различными строениями. Сараи, блиндажи и прочие постройки, а потом мы опять налюбили немцев и лишили их преимущества, оставив лесничество и отойдя в лес, сразу на несколько сотен метров.

Такой наглости от нас противник не ожидал и поначалу растерялся. Вот только что эти русские бились до последнего солдата, а потом бросили свой штаб и убежали? А у нас просто не было другого выхода. Соседний полк под нажимом немцев стал отходить своим центром и левым флангом на север. Мы же вынуждены растягивать свой правый фланг, чтобы дивизию попросту не расчленили, вбив клин между полками. А так как растягивать было уже нечего, соответственно наш левый фланг последовал за правым, вот и пришлось отступить на север. Атаковавшие наш полк немцы, захватив Волковскую дачу, где когда-то находился штаб нашей дивизии, окончательно выдохлись, и видимо перегруппировывались или грелись. Всё-таки всыпали мы им от души, и потери они понесли не меньше, чем у нас. Зато фрицы, бившие в стык, были неутомимы, отжимая нашего соседа к северу. Штаб дивизии и впрямь находился в лесничестве, и немцы об этом догадывались, но то, что с наступлением темноты все подразделения оттуда ушли, знать точно не могли.

Я даже сам удивился, когда получили приказ на отход, причём на север и очень быстро. Но впоследствии это оказалось правильным решением. Проезжую дорогу терять не хотелось, поэтому своим левым флангом прижимаемся к ней, и занимаем оборону фронтом на юго-запад в полукилометре к северу от Волковской дачи. За левый фланг, можно было не опасаться, прямо на дороге заняли огневую позицию артиллеристы, которые маскировали свою пушку, а вот за правый… Соседний полк под нажимом противника продолжал отходить, и разрыв между нашими полками всё увеличивался. Чтобы хоть на время придержать гансов, помочь соседям и обезопасить себя от обхода с тыла, наши большеголовые решили контратаковать. Для чего сосредоточили на фланге противника вторую роту, а вперёд выслали разведку. Удалось подловить взвод, а может и роту гансов, которые шли на подмогу своим. Подобравшись к помогальщикам, наши ударили в штыки, «аккуратно но сильно» и перебив большую часть подразделения, остальных обратили в бегство. Можно себе представить реакцию командира немецкого батальона, когда вместо обещанных подкреплений, он получил в своё распоряжение, толпу дурно-пахнущих камрадов. Да вдобавок без вооружения, утерянного военно-морским способом при побеге, которые к тому же орут — «Ахтунг! Партизанен!». Естественно атака была прекращена, а батальон стал занимать круговую оборону, опасаясь за свой правый фланг и тыл. А нам только это и было нужно. Пока фрицы чухались, бойцы второй роты успевают собрать трофеи, вернуться и занять свои позиции, правый фланг правда пришлось загнуть фронтом на запад, но зато с пулемётами теперь было всё в порядке.

Глава 22

В деревне Савеловка, находится первый дивизион и штаб 971-го артполка, и он должен прикрыть левый фланг соседям и правый нам, мы ежели что поможем им. По штату в артполку больше тысячи человек, пусть там даже не весь полк, а только его половина, но всяко больше чем в нашей сборной солянке осталось. Оперативная группа от штаба дивизии находится в двухстах метрах за нашим полком, и комдив вроде как рулит. По крайней мере, разбитые вдрызг полки не разбежались, а упорно обороняются, и хоть и пятятся, но не бегут.

Установив миномёт в центре боевого порядка, и оставив Федю на охране, беру братцев Ёжиков, и идём к дороге. Обещали подвезти мины, надо будет встретить и разгрузить транспорт, а потом перетаскать всё на позиции. По пути я присмотрел пару подходящих мест для огневой, а дойдя до дороги, решил перетереть с пушкарями. По характерным очертаниям и размерам, узнаю старую добрую дивизионку, трёхдюймовая пушка образца 1902/30 года. Хорошее орудие, «коса смерти», как его называли в Первую Мировую, но сейчас-то Вторая… Хотя с километра это орудие может поразить любой существующий на данный момент танк, во всяком случае кроме КВ. Но надеюсь таких трофеев у немцев тут нет. Правда вот скорострельность подвела, всего десять выстрелов в минуту, затвор-то поршневой, но на безрыбье, и ишак — лошадь.

— Здорова, артиллерия! — приветствую я пушкарей, подойдя ближе.

— И тебе не хворать пехота, — отвечает старший из артиллеристов.

— Ну, не такая уж и пехота, — делаю я характерный жест, стряхивая снег с петлицы.

— Что, из полковой артиллерии?

— Почти угадал, миномётчики мы.

— А, самовары. Недопушкари. — Как-то пренебрежительно высказывается один из рядовых.

— Может и самовары. Только из своих недопушек мы столько фрицев под землю отправили, что тебе с твоим длинным стволом, за всю свою жизнь не откопать. Да и что-то не слышал я на передке разрывов снарядов нашей героической дивизионной артиллерии, вижу, они всё больше по кустикам прячутся. Ну, что ты замолк херой? Жидко обосрался? — Взрываюсь я, вроде как от безобидной шутки. Хотел добром пообщаться, не вышло.

— Ты это, не горячись, сержант. — Успокаивает меня старшой. — А ты Панас за языком следи. Видишь, люди только из боя. Давай лучше покурим. — Достаёт он полупустой кисет.

— Покурить, это можно, — отвечаю я, вытащив из кармана портсигар с трофейными сигаретами и угостив бойцов, а то у некоторых для курения, были только губы. Прикуривали от «Катюши», трут от которой ловко запалил один из артиллеристов. Спичек нам не выдавали, а как ярко пылала Балабановская фабрика после бомбёжки, я сам видел. Авиационного бензина для зажигалок в окопах тоже не достанешь, вот и пользовались незаменимой вещью — кресалом.

— Не успели мы пострелять. — То ли оправдывается, то ли констатирует факт старший сержант. — Нас с утра первого числа немецкая артиллерия накрыла. Лошадей много побило. Пушки прямо на позициях. Да и людям досталось. Почитай из двух батарей дивизиона, только одна и осталась. Нам ещё повезло, нашу пушку прямо в окопе снарядом разметало. А вот