Битва за Британию - Владислав Викторович Колмаков Страница 38

если самолет загорится вдруг. Скорость без тяги винта падает ощутимо. Но пока в пределах нормы. Опускаюсь все ниже и ниже. Вот подо мною уже бетонная полоса. Выпускаю закрылки, снижая скорость полета еще больше. Есть касание. Самолет слегка подпрыгивает, а затем довольно жестко опускается на бетонную поверхность. Какое-то время он катится, теряя скорость. Пока совсем не останавливается прямо посреди взлетно-посадочной полосы. Народ на аэродроме я заранее предупредил по рации еще на подлете к Хорнчерчу. Поэтому они сразу же бросаются к моему застывшему истребителю. Со всех сторон бегут люди. А от КП мчатся две машины: пожарная и скорая помощь. Все правильно. Так и надо действовать при посадке аварийного борта. По инструкции так положено. А англичане инструкции уважают. Ведь они написаны кровью. Впрочем, я и сам эти инструкции прекрасно знаю. И помню — первое, что надо делать пилоту в таких ситуациях. Это как можно быстрее покинуть кабину самолета и отбежать подальше от него. А то вдруг он загорится или взорвется? Техника в аварийном состоянии очень опасна. Поэтому я так и делаю. То есть покидаю кабину моего истребителя с максимальной скоростью. И отбегаю в сторону. После чего оборачиваюсь и приглядываюсь. Нет, не горит. И взрываться вроде бы тоже не собирается.

После того как мой поврежденный самолет откатили в ангар. Его принялся осматривать Макглас. Я тоже посмотрел, что там случилось. М-да! Впечатляет. Снизу на носу «Спитфайра» в районе двигателя виднеется солидная пробоина с рваными краями. Это точно не пуля или снаряд прилетел. Больше похоже на крупный осколок. Позднее авиатехник подтвердил мои подозрения. Он там обнаружил кусок стальной тяги крыла «Мессершмитта», который и повредил мне мотор, влетев в него на большой скорости. Вот так вот! Я опять чуть не погиб от взрыва вражеского самолета. И это уже во второй раз за несколько дней. Что-то я слишком часто стал испытывать свою удачу на прочность. Как бы третий раз не стал для меня последним. И ведь я в бою все правильно делал. Вполне профессионально. Без лишнего риска старался воевать. И вот вам нате! От таких случайностей как взрыв вражеских самолетов в воздухе не застрахован никто. А тут вам уже никакое мастерство и боевой опыт не помогут. Чистая лотерея. «Чет» или «нечет». Как ставка в казино. Не люблю я такой непредсказуемости в бою. Но сегодня мне опять повезло. И судя по тому, какая царит в небе над Британией мясорубка. Удачу мне еще не раз придется испытать.

Вот Макглас закончил осматривать повреждения и выдал свой вердикт, что ремонт займет не менее восьми часов. Услышав это, невольно вздыхаю. Конечно, я что-то такое и предполагал. Пробоина в двигателе это вам не дырка в обшивке самолета. Это посерьезнее. Но вот восемь часов, которые мой истребитель будет вне игры. Вот это очень печально. Придется использовать другой самолет для полетов. Пока мой не отремонтируют. Придется брать тот самый «Спитфайр», на котором я летал ранее. Тот с бракованными пушками. Тем более, что он один и остался в запасе. Остальные запасные истребители у нас забрали для пополнения других эскадрилий. Распоряжаюсь, чтобы этот самолет подготовили для полета. Мне истребитель нужен. Хоть какой. А то чувствую, что сегодня немцы от нас так просто не отстанут. Судя по тому большому количеству вражеских самолетов сегодня в небе, Люфтваффе настроены серьезно. Раньше они так много самолетов не отправляли в налет.

Через тридцать минут новый, то есть мой «старый» истребитель готов к полету. И к этому времени возвращается из вылета наша эскадрилья. Внимательно считаю приближающиеся «Спитфайры». Хм! Одного не хватает. Кого-то сбили? По приземлении интересуюсь у Литхэрта. Так и есть. Макс Мэркюрри не вернулся из вылета. Его самолет был подбит бортстрелком немецкого «Хейнкеля» и врезался в землю. Из него никто не выпрыгнул. Жаль! Еще одна потеря с нашей стороны. К такому я уже давно стал относиться философски. Идет война, и мы в любой момент можем погибнуть. И тратить из-за этого нервы я не считаю разумным. Я не впадаю в уныние как раньше в Испании. Когда мы теряли своих товарищей в бою с франкистами. Я сейчас спокоен и немного зол. И эту злость я потом выплесну на врагов в следующих боях. Такой настрой помогает не сойти с ума и побеждать, побеждать, побеждать.

И еще есть такая поговорка у военных людей. Что в случае гибели все мы попадем в рай, а враги просто сдохнут без покаяния. Очень правильная поговорка. Нацистов то в рай точно не пускают. А вот насчет себя я сильно сомневаюсь. Во-первых — я атеист. И во все эти придумки церковников про рай и ад не верю. И в Бога тоже не верю. Нет, точнее говоря, в того Бога из книжки, которого для себя придумали разные религиозные конфессии. С ангелами хранителями на правом плече и чертом на левом у каждого человека. С тем, что Бог внимательно следит за человеческими поступками. В бред про «избранный в глазах Бога народ». Да, и еще много претензий у меня возникает к религиозным текстам и священным книгам. Уж очень много там таких откровенных ляпов и нелогичных откровений. И самое главное, что меня бесит во всех религиях. Это матерая такая гордыня. Нет, ГОРДЫНЯ!!! Вот так вот. Большими буквами стоит произносить. Все эти церковные иерархи разных мировых религий на полном серьезе тешат свою гордыню. Выставляя человека чем-то особенным и совершенным. Сверхсуществом над которым трясутся высшие силы. Что это, как не ГОРДЫНЯ? Если Бог и существует, то не такой как в разных вариантах Библии или Корана. В моем понимании — это демиург. Творец и создатель вселенной. Он или Оно создало не только Землю, которая является просто песчинкой в мириадах других миров, но и всю нашу вселенную. И будет такая высшая сущность интересоваться поступками и жизнью какого-то человечка? Который при таких масштабах сравним даже не с муравьем, а с микровирусом. Вот вы будете наблюдать все время с интересом за муравьем или бактерией? А почему тогда Бог должен это делать? Вот, вот. Слишком много о себе люди возомнили в своем муравьином ничтожестве. Высшим силам нет до нас никакого дела. Они создали эту реальность. Запустили процесс эволюции живой и неживой материи. А дальше уже все развивается само собой. А человечество — это просто пылинка на обочине вечности. Бог если он и есть. Дал лишь первый толчок ко всеобщему развитию. Первый взрыв в котором и