Партизаны - Алексей Дягилев Страница 36

остальные, займутся этим после подъёма и обеда. А ещё надо окончательно сформировать подразделения, почистить оружие и прикинуть, что нам нужно и чего не хватает. Но всё это потом, а пока, назначив комиссара начкаром и по совместительству старшиной, а также приказав разбудить меня, только когда вернутся разведчики, причём с важными сведениями, отбиваюсь. В голове туман от последних событий и каша из мыслей, а их надо упорядочить и разложить по полочкам, так что отдых просто жизненно необходим. Да и свежая контузия даёт о себе знать, в глазах всё чаще начинает двоиться.

Проснулся я сам. Ровно в полдень, судя по часам и яркому солнцу. От холода и какого-то непонятного звука. И хотя температура в палатке стояла плюсовая, всё-таки надышали и не только, но меня немного потряхивало. Выбравшись на свежий воздух, перепоясываюсь ремнём с портупеей и, прихватив по привычке свой карабин и вещмешок, иду греться к огню. По пути наблюдаю за самолётом-«кукурузником», нарезающим круги над лесом в этом квадрате. Кукурузник — потому что биплан, значит наш, точнее полутораплан, так как это был разведчик Р-5. Самолёт конструкции Поликарпова, неплохой для начала тридцатых годов, но явно устаревший для этой войны, хотя и на нём воевали. Лётчики явно кого-то искали, а возможно просто вели разведку. Сделав ещё один круг над лесом, самолёт полетел дальше на северо-запад, а я подошёл к костру.

Видимо обед уже был готов, так как с одной стороны кухонного костра в нескольких котелках грелась вода, а большой, накрытый крышкой чугунный котёл просто стоял и томился на углях с другой его стороны. Судя по всему будем есть кулеш из свежей конины, крупы и картошки. После боя наткнулись на убитую лошадь в упряжке, скорее всего из обоза егерей или полицаев. Так что мяса нам пока хватит. Но пропитание это не моя забота, для этого у нас есть комиссар, он же старшина и по совместительству писарчук. Как Яшка — артиллерист, был начальником гарнизона, а по совместительству писарчуком. На данный момент мне прежде всего нужно обогреться и просушить обувь. И хотя перед сном я и насыпал в валенки соломы, а спал в шерстяных носках (подарок от тружениц тыла), только помогло это мало, снаружи обувь покрылась корочкой льда.

В карауле у нас стоит сапёрный взвод, поэтому рукастые мужики из бодрой смены сделали односкатный шалаш, где спала отдыхающая смена, а для его обогрева соорудили невидимый костёр — нодью. Возле которого также оборудовали места для сушки одежды и обуви. К этому костру я и подсел и, вытряхнув из валенок остатки соломы, повесил их на просушку.

Когда мы уходили, я заметил, как новоявленные сапёры зачем-то прихватили с собой и погрузили на дровни два трёхметровых бревна от остова разрушенной землянки. Я ещё подумал тогда, — нахрена они им? Но не стал вникать, а вот теперь понял для чего. Эти брёвна, когда-то лежали в срубе дома или амбара, поэтому были сухие, ровные и с уже вырубленным пазом. Вот в паз-желоб нижнего бревна, сапёры и насыпали горячих углей, накрыв его сверху вторым бревном желобом вниз. Угли из-за недостатка воздуха просто тлели без огня и практически без дыма, зато места возле такого костра было достаточно, да и жару хватало.

— Чаю, товарищ командир? — заметив, что меня начинает колотить мелкой дрожью, предложил один из сапёров бодрой смены, видимо следящий как за кострами, так и охраняющий «караульное помещение» с отдыхающими, которые потягиваясь и зевая, сейчас просыпались и придвигались ближе к костру. А то поднять — подняли, а разбудить забыли.

— Н-не откажусь. — Выбивая чечётку зубами, промолвил я.

— Вот возьмите, — он сходил за котелком, налил в кружку чаю и протянул её мне.

— С-спасибо. — Поблагодарил я, грея руки о кружку и отхлёбывая ароматный отвар, необычного вкуса.

— Наш, партизанский. — Заметив мой вопросительный взгляд, ответил он. — С калганом, солодкой, душицей, шиповником. От любой хвори помогает. — Я только кивнул, продолжая согреваться как изнутри, так и снаружи.

— Комиссар где? — Немного согревшись и перестав стучать зубами по краю кружки, спрашиваю я.

— Он с нашим командиром смену на посты пошёл разводить. Скоро придут.

— А что, разводящего послать нельзя было?

— Так нету разводящих. Нас во взводе всего дюжина. С командиром вместе уже чёртова дюжина. На четыре поста кое-как наскребли. Ну а профессор наш пошёл мины на тропах поставить, чтобы следом за разведчиками никто не увязался.

— Как обстановка?

— На северо-востоке канонада усилилась, видать наши наступать продолжают. Фрицы вроде как отступают, но не очень быстро. А в остальном всё по старому.

— Разведчики все вернулись?

— Одна группа где-то задерживается. Остальные пришли.

— Обед готов?

— Да. Те кто на смену постов пошли, уже поели.

— Так кормите бодрую смену, а то общий подъём скоро.

— Это мы вмиг сладим. Шурка, вставай. — Пошевелил он за валенок какого-то бойца, прикорнувшего в уголке шалаша.

— Ну чего ещё? — недовольно пробурчал тот спросонок.

— Вставай, говорю. Кормить пора. — Повысил голос сапёр, дёргая уже за штанину.

— Да встаю я, встаю. — Пробурчал боец, поправляя сползшие ватные штаны и с закрытыми глазами присаживаясь на пятую точку опоры. — Ну недавно ведь прилегла. — Потягиваясь, зевнула во весь рот стряпуха, которую я теперь разглядел и узнал. Светлый локон волос, выбившийся из-под шапки, и симпатичная помятая мордашка с пуговкой курносого носа, могла принадлежать только Александре, а не какому-то там Шурику. А когда наконец-то раскрылись живые карие глазёнки и казалось сами по себе забегали во все стороны, всякие сомнения в половой принадлежности отпали, и я вспомнил когда её видел, и при каких обстоятельствах мы познакомились с этой девушкой.

— Ой. Товарищ командир? А вы зачем здесь? — засмущалась Саша. — Ещё же ведь не обед. Рано кормить.

— Ну, извините, Александра Никифоровна, что не испросив вашего дозволения, я прибыл не к назначенному часу. Больше такое не повторится. — Развожу я руки в стороны и наклоняю голову. — Только обстоятельства особой важности принудили меня к этому.

— И какие же это обстоятельства? — Приняла она мою игру.

— Война-с. — В подтверждение моих слов в небе послышался рёв моторов, сопровождаемый длинными пулемётными очередями.

Прижимаясь к кронам деревьев, недавний разведчик во все лопатки улепётывал от двух немецких истребителей, отчаянно отстреливаясь из турельной спарки и оставляя за собой шлейф