Огнем, мечом, крестом - Герман Иванович Романов Страница 35

— Конница выступает на Ригу с повозками с оружием для ливов. Веди свой полк, боярин Всеслав. Мы выходим через три дня, арбалеты будут подвозить постоянно, довооружимся ими в дороге. Пусть будет так, как вы решили — надо с неприятелем биться, грех своих одноплеменников в беде бросать — хотя нас с ними прежде стравливали. Но сейчас иное время наступило, нужно всем заедино быть, как сжатый кулак…

Боевые повозки таборитов представляли для рыцарской конницы страшного противника, с которым лучше не сталкиваться. Но ведь как тогда воевать, вот в чем вопрос?

Глава 20

— В каждую полусотню по десятку ливов назначить, и сотникам о том попечение иметь, и готовить, готовить их усердно, десятнику и уряднику рядом с собою ливов поставить и учить их лично, попечение об их должной выучке имея… То восполнение потерь будущее, в схватках неизбежное. И еще дополнительные две сотни копейщиков при каждом полку развернуть, включив в сотни лучших эстов «сержантами». А так если их в бой бросим, порубят и поколют ливов крестоносцы, и погибнут они совершенно напрасно. Пусть семь сотен будет в полку, а не пять, сила прибавится — все друг друга понимают, а на личном примере обучение вести намного легче. И двух сотников в полутысяцкие надлежит перевести, пусть батальонами… то есть полуполками из трех сотен пикинеров командуют. А лучших полусотников на их место назначить, справятся, вы сами людей своих знаете лучше других, и кто достойней других, воинской выучки изрядной.

Лембиту разговаривал с воеводами и тысяцкими в шатре, армия после осторожного двух недельного марша, пройдя чуть меньше сотни верст, остановилась на отдых, огородившись «боевыми повозками». А заодно окружила очередной орденский замок, который вскоре должен разделить печальную судьбу предыдущих. Нет, никто их штурмами не брал, Лембиту не хотел кровь своих воинов проливать, как делали это безнадежно храбрые ливы, что бросались на бесплодные приступы этих бревенчатых строений.

Все дело в том, что на северных ливских и латышских землях рыцари не укрепились толком, просто не успели. Строительство каменных крепостей занимает долгое время, если рядом нет каменоломен и большой работной силы. И если в на придвинских землях замки строились быстро, то тут к постройке только приступили, ведь эти земли были окончательно усмирены семь лет тому назад. Здешние ливы, как и эсты, сопротивлялись завоевателям яростно, тем более походы погибшего Лембиту, и его победа над отрядом крестоносцев в 1212 году тогда вызвала восстание, впрочем, быстро подавленное отрядами «меченосцев».

Сейчас сами «христовы воины» крепко «вляпались» — несколько замков были взяты ливами в первые дни мятежа, а гарнизоны из пары десятков «меченосцев» полностью вырезаны вместе с семьями — разъярившиеся жители не жалели никого. Совсем малые крепостицы, которые были поставлены для контроля над территорией (а таких было большинство), крестоносцы сами бросили и бежали в замки покрепче, такой как этот, установленный на холме, на месте прежнего ливского городища. Массивная бревенчатая башня, донжон, две башни поменьше и пониже, и прясла их соединяющие, крепостные стены. И в таком виде штурмовать их замаешься, народа в пять раз больше положишь, а время уйдет.

Сами крестоносцы имели на вооружение множество стрелометов и камнеметов, именуемых каждый на свой лад, с помощью которых легко брали осадами примитивные городища ливов и эстов. Да тот же Юрьев, пусть месяц возились с ним, но все же овладели в той истории. И вся эта разнообразная осадная техника была захвачена восставшими эстами. Особенно на нее положили «глаз» знаменитые морские разбойники с Сааремаа. Они стали сами делать по захваченным образцам новые «машины», резонно рассудив, что и на ладьях пригодятся. «Эзельцы» самые буйные, но и энергичные среди эстов, рыбаки, пережившие немало штормов, им сам черт не брат. И ко всему относятся с известной практичностью — если эти штуки опасны в руках врага, то дело полезное, стоит их освоить и самим научится делать подобные. Вот и принялись изготавливать различные устройства, которые русские воеводы именовали просто «пороками».

Лембиту мимо столь полезной «техники» не мог пройти мимо — в каждый полк решил ввести «артиллерию» из четырех станковых «стрелометов», установленных на повозки, и метавшихв неприятеля отнюдь не обычные стрелы, а короткие копья типа сулиц. На сотню метров, а то и на двести, плотной массой рыцарям теперь лучше не приближаться — коня или всадника насквозь можно пробить таким мощным дротиком.

Не пушка, конечно, но зрелище последствий от точного попадания самое тягостное, и на любого противника окажет просто деморализующее влияние. По крайней мере, сам Лембит на это серьезно рассчитывал, ведь «меченосцы» хотя и фанатики, но люди из плоти и крови, живые, и не только смерти боятся, но и тяжкого ранения, когда у них самих ногу или руку перешибить может запросто широким лезвием, превратив в калеку, если выживет. Хрипы, стоны и крики умирающих воинов, тоже определенное воздействие на их товарищей производят. Так что моральный фактор никогда исключать нельзя, и где возможно стоит использовать.

— Эти крестоносцы уже к утру должны превратиться в головешки, но пока об этом не ведают. Хотя камнеметы видят, эти «ослы» скоро подадут свой «голос». И горе им, если к нему не прислушаются.

Лембиту говорил спокойно, разглядывая, как производят установку орудий, которые в античные времена именовали онаграми — «ослами». Вот только не большой камень полетит в замок, а глиняные горшки с «суррогатным напалмом», как он, не мудрствуя лукаво, именовал собственную «композицию». Все дело в том, что по северной Эстонии пролегает сплошная полоса сланца, запасы которого оцениваются в пару миллиардов тонн. В советское время его добыча велась масштабно, в миллионы тонн, как топливо шел на электростанции. И в тоже время ценнейшее сырье для химической промышленности, из него изготавливают всевозможные масла и синтетический бензин, но последний почти не производят, он по цене втрое дороже обычного. Пласты залегают неглубоко, иногда на глубине нескольких метров, и зачастую в оврагах появляются большие лужи сланцевой нефти. Оные встречались даже в его время, а тут стоило опросить старейшин Вирумаа, так выяснилось, что этой «дурной воды» или «земляной» множество, и портит она почву, от нее зловоние с сильным запахом серы — вот с этой напастью химики всегда мучились, отделяя фракцию. Потому в быту эту заразу даже в обычных светильниках, типа керосиновой лампы,категорически нельзя использовать, ну, если только нет мыслей о самоубийстве.

Зато в его планах именно