Братский круг. По самому краю … - Вячеслав Юшкин Страница 34

зайдем на чердак. На чердаке надо пройти и осмотреть места наблюдения, и убедиться, что все входы в банк просматриваются. Мои убийцы после этого могут меня убирать больше я не нужен. Даже в случае проблем или вопросов со стороны экипажа патрульно-постовой машины меня уже нет смысла привлекать и далеко и по времени слишком долго. Милиционеров просто тихо возьмут в ножи. Но мне от этого уже не холодно и не жарко. Меня тоже убирают.

И вот только на чердаке у меня появится шанс все эти лично мне неприятные мероприятия изменить. На чердаке у меня спрятано оружие — электрошокер. Электрошокер полицейского образца. Гордиться нечем — шокер я отнял и не сдал государству. Присвоил в свое личное владение. Даже можно сказать совершил уголовное преступление. Но мне почему-то совсем и не стыдно. Моя совесть меня не грызет, наверное, можно сказать так — моя совесть со мной в доле. Пока живое мое физическое тело и моя совесть живая. У нас совестью получается договор — я стараюсь остаться живым, совесть мне не мешает в этом рискованном мероприятии. Шокер у меня лежит на чердачной балке, которая поддерживает чердачное перекрытие проще говоря крышу. На максимуме шокер может убить — сердце от электрического разряда может остановиться. Я же очень надеюсь, что мощности электрического разряда хватит именно убить моих потенциальных убийц. Если строго говорить по правилам применения оружия — то если закрыть глаза на вид моего оружия, то я даже, собственно, и действую в рамках законного применения оружия. Вот только шокер у меня не табельный. И объяснение моего присутствия на чердаке Дома Пионеров будет насквозь криминальное. Объяснение типа — работал под прикрытием будет совсем «фуфло» как выражаются в отдельных камерных кругах. Потому надо все сделать быстро и чисто. Следов не оставлять. Хотя сейчас никаких ДНК-тестов и не будет. А что будет через тридцать лет, то надо дожить ещё до того счастливого и беззаботного времени. Хотя чего я несу — 2023 год не очень-то и счастливое и мирное время. Вот только мне дожить до тех времен еще надо постараться и мне должно еще сильно, очень сильно пофартить что бы начинать думать о возможной проблеме 2023 года и достижениях в исследованиях ДНК. Мне ещё надо пережить две чеченские компании и все эти веселые и лихие 90-е. И эти все более близкие проблемы меркнут перед той проблемой, которая сейчас стоит передо мной.

Войти в Дом Пионеров, подняться на чердак, завладеть шокером и положить двух боевиков, которые, собственно, хотят меня убить. Просто начать и кончить. Твою же мать.

Вот так я и думал, и думал пока и автомобиль не припарковался у забора с тыловой части Дома Пионеров. И вот тут опять — Дом Пионеров в свое время имел очень мрачную репутацию. Вы спросите какую мог иметь Дом Пионеров и Школьников мрачную репутацию. Пионеры и Школьники, что может быть в этих словах мрачного или тревожного. И будете совсем обескуражены когда узнаете — Дом Пионеров и Школьников был местом, где находились организации чьи названия менялись довольно часто но на ведомственном знаке идут в одну строку ВЧК, ОГПУ, НКВД вот так обстоят дела с 1920 года по 1956 год в этом самом Доме и располагались эти люди с холодными головами, чистыми руками и горячими сердцами. Затем им построили новое здание больше и красивши и теперь они квартировали в «сером» доме так этот дом называли в городе. И имелся парк перед этим Домом. Парк так обычный парк. Если не знать, что на этой площади ранее имелась церковь и при той церкви были большие-пребольшие подвалы. Там, собственно, и происходили действия, которые и придавали этому самому Дому Пионеров такую трагическую репутацию. Церковь снесли и подвалы замуровали. Но осадок остался.

Слишком многие сгинули в тех подвалах.

Для меня же был один путь к жизни и свободе. К двери запасного выхода, лестница пожарного запасного выхода, дверь на чердак и вторая балка чердачного перекрытия и надежда, что там и ждет меня тот шокер, который я там спрятал в свое время. Надежда что заряд не ушел в никуда и его хватит на два удара. Очень хотелось мне, что бы старый американский полицейский электрошокер сработал как надо и не подвел мои ожидания. Почему же старый зря я так думаю — старым он станет следующем веке, сейчас же шокер новенький и батареи у него должны держать заряд отлично. Старым он будет в далеком будущем если уцелеет он и я вместе с ним. Как-то так получается.

Репутация этого мрачного место его трагическая аура просто давит на меня. Зря Вы так — если уж души здесь и остались хоть тех, кого расстреливали хоть тех, кто стрелял — я ведь и для тех и тех должен быть своим. Убивать я буду людей нехороших и неправедных с какой стороны не посмотри.

Торговля наркотиками — дело плохое для любого нормального человека и убить оптового сбытчика наркомафии собственно и не грех вовсе. Да и для государства они тоже враги и есть государства, где за перевозку наркотиков совершенно легально и официально выписывают зеленку и пулю. Знаете зачем зеленка — лоб мажут что бы не занести заразу при выстреле в лоб. Глупая тоже если подумать байка. Стреляют в затылок и причем тут лоб, намазанный зеленкой. Вот о чем я думаю, когда думать нужно о другом. Думать и готовиться нужно совсем к другому, да и зеленки у меня с собой нет. Так придется без обеззараживания действовать. Антисанитарию разводить, так сказать. Ладно всё.

Хватит о байках. Собрались и пошли.

Рвусь из сил, и из всех сухожилий, но сегодня опять, как вчера,

Обложили меня, обложили, гонят весело на номера.

Из-за ели хлопочут двустволки, там охотники прячутся в тень.

На снегу кувыркаются волки, превратившись в живую мишень.

Идет охота на волков, идет охота. На серых хищников — матерых и щенков.

Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, кровь на снегу и пятна красные флажков.

Не на равных играют с волками Егеря, но не дрогнет рука!

Оградив нам свободу флажками, — бьют уверенно, наверняка!

Волк не может нарушить традиций, видно, в детстве, слепые щенки,

Мы, волчата, сосали волчицу и всосали: «Нельзя за флажки»!

Идет охота на волков, идет охота. На серых хищников — матерых и щенков.

Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, кровь на снегу и пятна красные флажков.

Наши