Великий диктатор. Книга третья - Alex Berest Страница 32

- Меня заверили, что будут. А название изменили летом, по рекомендации Акселя Леннарта Веннер-Грена, после его перехода в правление корпорацией.

Первым делом решил заехать на «Электроприбор». К моему удивлению, меня на территорию завода не пропустили. То же самое повторилось и на металлическом заводе. А сторожа даже и слышать не хотели о том чтобы позвать начальство. Пришлось ехать в нашу столичную юридическую контору, в надежде, что кто-то там сегодня есть.

И мои надежды оправдались. В конторе я нашёл нашего пионерского юриста Эдварда Гюллинга, с которым и вернулся к заводам.

В этот раз начать решил с металлического завода. Гюллинга на проходной знали и нас на мобиле пропустили беспрекословно. Отто Нюмальм очень обрадовался нашему приезду и быстро ввел меня в курс дела.

Оказывается, Генрих Графтио в компании с Хондой придумали какой-то вентилятор и к нему систему вентиляции. Нашему японцу потребовалась хорошая вытяжка на шахту и обогатительную фабрику, а следом за ним подобную заказали и инженеры с нефтеперегонного завода. По давно согласованному с моим дедом плану, завод Нюмальма должен был отдать «Электроприбору» цех кровельного железа. Но Графтио неожиданно передумал и захотел цех посуды.

- Это единственный цех, дающий прибыль заводу, - сокрушался Отто Нюмальм. - Три вида кастрюль, два вида сковород и линия по выпуску чайников. Если его отдать, то завод можно закрывать, а рабочих увольнять. Меня профсоюз живьём съест. Они же забастовку устроят. А ваш дед недоступен, и никто не хочет брать ответственность за принятие решения без него.

Я же, услышав про выпускаемые чайники, только сейчас вспомнил, что давно вынашивал идею создать чайник со свистком. Помнится, ещё с тех времён, как нашёл красную глину и научил своих друзей лепить свистульки. И ведь много раз сам себе напоминал, что надо, надо заняться чайниками, а меня постоянно кидало куда-то в сторону, и я про них забывал.

- Херра Нюмальм, я вас понял. Я полностью на вашей стороне. Тем более, что у меня самого есть планы на ваши чайники. Скажите, а как-то можно пригласить руководство «Электроприбора» к вам, сюда?

- Да-да. Конечно. Я сейчас же отправлю курьера к господину Графтио с уведомлением, что ко мне приехал господин Хухта, - и хитро улыбнулся.

Ну-да, ну-да. Маленькая уловка. Все будут думать, что здесь мой дед, а не его внук.

Не прошло и пятнадцати минут, как в не таком уж и маленьком кабинете директора металлического завода яблоку негде было упасть. Вместо одного Генриха Графтио к нам заявилось сразу четверо инженеров. И если Хонду и Графтио я знал, то двух остальных видел в первый раз.

С недовольным Графтио, который понял какой Хухта их здесь ожидает, мы лишь вежливо раскланялись, а вот наш японец устроил настоящее представление.

- Хухта-сама, - поклонился он мне почти в пояс и тут же полез обнимать.

- Для вас, Хонда-сан, я всего лишь Матти-кун. Рад вас видеть. Как там Ичиро и Джиро? И какими вы судьбами здесь, в Гельсингфорсе?

- Ой. Это долгая история. Но я обязательно вам её расскажу. А сначала позвольте представить этих господ. Судя по вашим переглядываниям, вы с ними не знакомы. Вот это, - он указал рукой на горбоносого мужчину и попытался представить его по-русски. - Ивань Кёндакофф. Наш директор нефтеперегонного завода, - перешёл он на финский.

- Здравствуйте, господин Кондаков, - поздоровался я на русском и протянул ему руку для пожатия, которую он тут же и стиснул.

- Здравствуйте, Матвей Матвеевич. Я очень рад познакомиться с вами. Много про вас слышал, много читал ваших книг, - мужчина искренне мне улыбнулся и тут же представил второго незнакомца, совсем молодого, лет двадцати пяти господина. - А это мой помощник и главный инженер Борис Васильевич Бызов.

После взаимных расшаркиваний я довёл до сведения Генриха Графтио, что послан на заводы, чтобы решить возникшую у них проблему. И попросил его, изложить причину изменения требований к металлическому заводу.

Всё оказалось старо, как мир. Когда Графтио принимал завод, занимался проектированием электродвигателей, налаживанием выпуска их, стиральных и печатных машин, ему некогда было думать о расширении производства. Тем более, что мой дед пообещал ему отдать цех соседнего предприятия. Но когда пришла пора забирать этот цех, то он оказал стар, тесен и с плохим освещением. А рядом находился большой и новый цех, причем с подъездными железнодорожными путями. Вот он и решил, что ему надо именно этот цех. А так как руководство корпорации было в отъезде, то этот вопрос подвис в воздухе, сильно нервируя обе стороны.

- Господин Графтио, я могу, конечно, отложить решение этого вопроса до возвращения моего деда из Петербурга. Но боюсь, что он примет решение не в вашу пользу.

- А вы, Матвей Матвеевич, что вы можете предложить в этой ситуации? Я так понял, что вы наделены правом решить эту проблему здесь и сейчас?

- Да, Генрих Осипович, я могу это сделать. Но я хочу предложить вам и вашим друзьям пари-соревнование, - я кивнул ему за спину где столпились Кондаков, Бызов и Хонда. - Вы все опытные инженеры и наверное в лёгкую справитесь с моим условием. А новый цех и будет призом тому заводу, чья команда победит.

- И какие условия? - усмехнулся Графтио.

- Очень простые. В этом цехе производят простые чайники. Надо придумать новый чайник, который не потеряет своей основной функции по кипячению воды, будет удобным, но в тоже самое время у него появятся новые, положительные и полезные свойства, разительно отличающие его от нынешней модели. Но! Нужно будет уложиться, - я взглянул на наручные часы. - В пять часов. Пять часов на всё! На продумывание и изготовление. Можете привлекать всех, кого сочтёте нужным, с вашего завода. Но через пять часов, вы должны предоставить ваш новый чайник для сравнения с нашим. Согласны?

- Я согласен, Матвей Матвеевич, - почти не раздумывая согласился Графтио. - Господа, надеюсь на вашу помощь, - повернулся он к инженерам, с которыми пришел сюда.

Те в ответ закивали и заверили его в полной поддержке, после чего практически бегом удалились.

- Что вы наделали? - неожиданно закричал на меня Отто Нюмальм. - Какие такие споры? Я, конечно, уважаю